"Андрей Дмитрук. Следы на траве (Повесть, фантастика)" - читать интересную книгу автора

разведчик.
Честно говоря, смех был наигранный, для спутницы, чтобы не ударилась
в истерику, как не раз она хотела сделать. "Курортная бухта" отдавала
кошмаром. Валентин, весьма чуткий к ноосферным конденсатам, вдруг
почувствовал вокруг себя скрытое страдание: боль от ран и ожогов, ужас
людей, похороненных под развалинами, предсмертное отчаяние многих тысяч...
Когда же это произошло? Двадцать, тридцать лет назад? Кто отдал приказ о
бомбардировке, может быть, - ракетном обстреле? Почему?.. Урсула не имела
обо всем этом решительно никакого представления. Она, как и многие здесь,
считала Вольную Деревню местом легендарным, если и существующим, то в
каком-то не бытовом, а мистическом плане, как обитель безмятежных
полубогов... И вдруг - композиции из обломков в кирпичных рамах
фундаментов, оплавленные металлические остовы; на парапете, обрывающемся у
моря, - массивное хмурое здание с колоннадой, с разрушенным переплетом
купола; по стенам следы копоти, ступени крыльца захлестнуты медным
кустарником... Валентин видел, каких усилий стоит художнице идти рядом с
ним. К зданию вела с уступа на уступ, через стертые взрывами кварталы,
широкая, почти не поврежденная асфальтовая дорога.
...Ах, как старался на прощание Магриби!
- Слабый ручеек нашей колонии берет свое начало в полноводном океане
земного человечества, - вещал, расхаживая по дворцовому полу, пылкий
Отец-Вдохновитель. - Пути Вальхаллы и Земли по воле Господней разошлись
полностью... Принципы любви и равенства, внушенные Христом и столь полно
воплощенные на вашей цветущей родине, оказались непригодными для нашего
мира. Мы - воины в крестовом походе, и потому обычай наш суров. Не
подумайте, что я ропщу! Ибо сказано: "Кого Я люблю, тех обличаю и
наказываю..." Мысль моя и сердечная забота - о заблудших... - Магриби
жестом мольбы протянул руки к Валентину. - Просим вас, сударь, и в вашем
лице священную для нас мать-Землю... - Магриби вздохнул поглубже для
эффектного слова "под занавес". - Просим помочь нам в богоугодном деле
исцеления больных, гибнущих братьев!
- Как вы себе это представляете? - спросил Лобанов. - Я должен помочь
вам проникнуть сквозь силовую оболочку Улья?
- Ну, не сами, конечно... не сейчас... - Магриби простер руки к
Валентину и крикнул рыдающим голосом: - Будьте нашим защитником там, на
Земле! Предстательствуйте за несчастных! Убедите своих правителей, народ
свой, чтобы они открыли нам путь к обиталищу потерянных душ.
"Вообще недурно, - подумал Валентин, - Станция Проникновения
отправляет в Улей вооруженных до зубов, надравшихся для храбрости спирту
молодцев из "Стального ветра". Трогательное сотрудничество..."
- Нет, это невозможно, - как можно мягче, но категорически сказал
Лобанов.
Ласперо снял очки, потер наболевшую переносицу: "Вот и все, достойные
братья". Без очков он казался совсем домашним - этакий морской волк в
семейном кругу. Вотан, пристроившийся на груде подушек в углу под
персидскими коврами, только переложил длинные ноги в хромовых сапогах.
Лицо его, с припухшими веками, осталось безразличным. Состояние выдали
пальцы, судорожно смявшие жестяную банку из-под пива.
- Мне жаль вас огорчать, но... Даже если бы я встал на вашу сторону -
я заранее знаю, как ответит... мой народ.