"Андрей Дмитрук. Улыбка капитана Дарванга (Авт.сб. "Ночь молодого месяца")" - читать интересную книгу автора

лучше и краше его постройки, и этот дворец добрым божеством подарен ему.
Если люди договорились никогда больше не воевать друг с другом и покарать
жестоких - можно ли мечтать о мести?
Он мучился, пока не выпали первые ливни зимы. Тогда-то сход и отправил
Прета - письмоносца, грамотея, повидавшего дальние деревни, - послом на
базу.


Он достал из-под жилета ветхую карту-двухверстку, склеенную на сгибах
липкой лентой-скотчем. Развернул - и капитан Дарванг невольно бросил
профессиональный взгляд на неровное кольцо древнего, заполненного водой
кратера.
- Вот здесь перегородка очень тонкая, господин мой, видно время ей
пришло, ничто не вечно. Сквозь нее уже вода просачивается. Еще один
хороший ливень, и все озеро выльется на нашу деревню. А здесь... - жесткий
коричневый палец неумело ползал по карте, - нет, вот... скалы потолще,
зато за ними - мертвая сухая долина, там даже не растет ничего. Вот если
бы их...
Прет исподтишка царапнул глазами невозмутимого Кхена и закончил после
паузы:
- Круто там - со взрывчаткой никому не добраться...
Поставив ладонь отвесно, показал, какая крутизна.
Капитан уже не глядел ни на карту, ни на Прета. Заложив руки за спину,
молча щурился поверх выгоревших крон над оградой, туда, где сквозь
дождевую пелену чуть угадывался белый зигзаг внешнего хребта. Забавная
отсрочка. Бомбардировщик-миротворец. Бомбардировщик-спаситель. А почему бы
и нет? Один удар - и вот уже кипит праздник в деревне. И в мертвой долине
разливается новое озеро. Весной там будут сажать нежные кустики риса.
Разве это не сила?
У горца заходили желваки, и он сказал резко, нетерпеливо, пиная ногой
звякнувшую корзину:
- Позволь нам остаться вдвоем в комнате, господин, - и я отдам тебе то,
что собрала община!
Дарванг медленно обернулся. Его твердая маска бралась веселыми
морщинами.
Прет отшатнулся, не веря глазам. Точно трескалось перед ним лицо
скульптуры. Принужденной, вымученной была улыбка офицера. И все же
настолько озорной, с оттенком веселого безумия, что Прет нутром почуял
собрата по духу, потомка отчаянных кханей - вечных бунтарей и сочинителей
лучших в стране любовных песен...
- Слушай, ты, - оскалив неожиданно крупные зубы, с наслаждением
заговорил Кхен, - да вся твоя община зарабатывает меньше, чем я один!
- Но, господин...
Кровь ударила Прету в голову, и не знал он: то ли, следуя детской
мечте, ударить ножом удивительного офицера, то ли пасть перед ним на
колени.
- Проваливай, - с тем же жутким весельем быстро сказал капитан. И,
дождавшись, пока посол, окончательно потеряв контроль над собой, шагнет
вплотную к нему со сжатыми кулаками, добавил: - Чтоб через три дня вокруг
вашего паршивого озера с утра не было живой души. Понял?