"Андрей Дмитрук. День рождения амазонки (Цикл "Летящая" #6)" - читать интересную книгу автора

ожидало море.
Впечатление Хельги было двойственным, потому что смотрела она
одновременно двумя парами глаз. Волей Виолы разобрала под зеленым покровом
рисунок бывших улиц, фундаментов, подмятых корнями одичавших садов. Здесь
стоял дом рода Мгеладзе, мало того - целый город. Он напоминал о
мужественных людях прошлого.
Погружаясь в память Виолы, Хельга видела городок. С улочками, то
бетонополимерными, то мощенными желтым кирпичом, прихотливо взбегающими от
реки к ближним склонам; с глухими заборами родовых гнезд и кристаллами
жилищ более новых, однако по старинке лепившихся, точно трутовики к
стволу, к морщинистой матери-горе; с синими в полдень звездчатыми тенями
платанов, с немыслимой путаницей огородов, пристроек и сараюшек, вкусными
дымками печей, перекличкой женщин; с запахами хлеба, золы и винного сусла.
Задолго до рождения Виолы городок опустел, в нем остались только
старики. Молодые ушли искать счастья в мегалополис за горами; детей забрал
учебный город, уединенная община, недоступная ни для кого из взрослых,
кроме наставников.
Настоящая жизнь полыхала в ночном небе отблеском соседних
автоматических заводов; ароматом плодов и смол накатывалась со стороны
моря, где автоматы обхаживали широкую кайму садов, виноградников и
промышленных лесопосадок. Настоящая жизнь порой лилась хрустальным
длиннотелым гравимобилем по проселку вдоль берега со сгнившими помостами
для стирки; проплывала в высоте цветными огнями орбитальных станций...
Ту пору помнил прадед Виолы, которого она застала в живых. Местные
старики жили долго и хранили странную замороженную бодрость.
Девяностолетний Годердзи был показан Хельге сидящим посреди родного двора,
в тени полотняного навеса. Скрестив ноги в толстых белых вязаных носках,
он выводил тушью витиеватые буквы на плотной зернистой бумаге. Кругом были
расставлены и разложены священные предметы его ремесла - и не дай бог
изменить их порядок! Виоле в ее нечастые дозволенные отлучки из учебного
города нравилось, повинуясь сварливым приказаниям главы рода, бегом носить
готовые страницы через улицу к дяде Левану. Тот рисовал вокруг текста
богатую узорную раму с виноградными листьями, голубями и барсами. Два
старика воскрешали ветхую рукопись, недавно обнаруженную при раскопках...
Скоро заводы покинули Землю. Их целиком подняли на орбиты. А потом всю
индустрию заменили центры квантового копирования - узлы Всеобщего
Распределителя. Стало достаточно сделать один предмет, чтобы затем, в
случае надобности, завалить весь мир его точными до атома подобиями. Небо
очистилось от плавающих огней: орбитальные заводы одряхлели и были свалены
в топку Солнца. Еще столетие, другое, и земляне, снабженные мгновенным
транспортом - Переместителем, успешно развивавшие мысленную связь,
окончательно утратили потребность селиться рядом...
Вдруг Хельга почувствовала особую, пронзительную нежность к Виоле.
Даром, что та может спокойно внедриться в чужие мысли. Виола волнуется,
увидев родные места; она _умеет_ помнить, она любовно выбирает из памяти и
запах домашних лепешек, и монотонное мурлыканье старого каллиграфа, и
чернильные пятна от раздавленных тутовых ягод на сухой горячей земле.
Хельга нашла пальцы Виолы и пожала их. Та ответила благодарным
пожатием, беглой улыбкой - и по обыкновению исчезла. Когда Хельга пришла в
себя и устремилась вслед, ее длинноногая ловкая спутница легче