"Анатолий Днепров. Крабы идут по острову" - читать интересную книгу автора

сказал:
- Проверить теорию Дарвина.
- Да, но ведь это биологическая теория, теория естественного
отбора, эволюции и так далее... - бормотал я.
- Вот именно. Кстати, смотрите, наш герой пошел пить воду! Я был
поражен. Игрушка подползла к берегу и, опустив хоботок, очевидно,
втягивала в себя воду. Закончив пить, она снова выползла на солнце и
неподвижно застыла.
Я смотрел на эту маленькую машину и почувствовал к ней странное
отвращение, смешанное со страхом. На мгновение мне показалось, что
неуклюжий игрушечный краб чем-то напоминает самого Куклинга.
- Это вы его придумали? - спросил я инженера после некоторого
молчания.
- Угу, - промычал он и растянулся на песке. Я тоже лег и молча
уставился на странный прибор. Теперь он казался совершенно
безжизненным. Я подполз к нему ближе и стал рассматривать. Спина краба
представляла собой поверхность полуцилиндра, с плоскими днищами
спереди и сзади. В них-то и находились по два отверстия, напоминавшие
глаза. Это впечатление усиливалось тем, что за отверстиями в глубине
корпуса блестели кристаллы. Под корпусом краба виднелась плоская
платформа-брюшко. Немного выше уровня платформы изнутри выходили три
пары больших и две пары малых членистых клешней. Нутро краба
разглядеть не удавалось. Глядя на эту игрушку, я старался понять,
почему адмиралтейство придавало ей такое большое значение, что
снарядило специальный корабль для поездки на остров.
Куклинг и я продолжали лежать на песке, каждый занятый своими
мыслями, пока солнце не спустилось над горизонтом настолько низко, что
тень от росших вдали кустарников коснулась металлического краба. Как
только это произошло, он легонько двинулся и снова выполз на солнце.
Но тень настигла его и там. И тогда наш краб пополз вдоль берега,
опускаясь все ниже и ниже к воде, все еще освещенный солнцем.
Казалось, ему во что бы то ни стало нужно было оставаться освещенным
солнечными лучами.
Мы встали и пошли за медленно двигающейся машиной. Так мы
постепенно обходили остров, пока, наконец, не оказались на его
западной стороне.
Здесь почти у самого берега была навалена груда металлических
брусков. Когда краб оказался от нее на расстоянии около десяти шагов,
он вдруг, как бы забыв о солнце, стремительно помчался к ней и застыл
возле одного из медных брусков. Его клешни быстро двигались.
Куклинг тронул меня за руку и сказал:
- Сейчас идемте к палатке. Интересное будет завтра утром. В
палатке мы молча поужинали и завернулись в легкие фланелевые одеяла.
Мне показалось, что Куклинг был доволен тем, что я не задавал ему
никаких вопросов. Перед тем как уснуть, я услышал, как он ворочался с
боку на бок и иногда хихикал. Значит, он знал что-то такое, чего никто
не знал. Почему-то я начинал его ненавидеть.
Рано утром следующего дня я пошел купаться. Вода была теплая, и я
долго плавал в море, любуясь, как на востоке, над едва искаженной
широкими волнами гладью воды, разгоралась пурпурная заря. Когда я