"Густав Даниловский. Мария Магдалина [love]" - читать интересную книгу автора

художником.
Произведение это, вышедшее впервые в Галиции, во Львове, в 1 912
году, было конфисковано. Такая же участь постигла его во всех странах
Европы. И конечно, папа внес его в список книг, запрещенных католикам.
Наконец, в Австрии этот роман появился благодаря некоторому обходу
закона.
В Австрии есть закон, согласно которому все речи депутатов рейхсрата
печатаются стенографически и распространение их ни в коем случае не может
быть запрещено. Польский депутат Регер внес запрос министру юстиции: на
каком основании министр запрещает печатать результаты свободного научного
исследования в виде романа писателя Даниловского "Мария Магдалина". А для
подкрепления своего запроса Регер прочитал на заседаниях рейхсрата весь
роман от крышки до крышки. Его чтение попало в стенографический отчет, и
роман в тысячах экземпляров разлетелся по всей Австрии.
У нас, в России, во времена царизма не только строжайше было
запрещено самое произведение, но даже за мою статью о нем и краткое
изложение содержания романа, напечатанные в "Вестнике иностранной
литературы" в 1914 году, редактор журнала был привлечен к ответственности
по обвинению в богохульстве и кощунстве и приговорен к тюремному
заключению.
Только теперь это художественное, поэтическое произведение может,
наконец, появиться в России свободно на свет.
С.Михаилова-Штерн


Глава 1


Среди мрачных, словно выжженных недавним пожаром, бесплодных
окрестностей Иерусалима гора Елеонская, закрывавшая Иерусалим с востока, и
долина Кедронская составляли благословенное исключение.
Пологий откос глубокой лощины, непосредственно примыкающий к
городским стенам, был еще полон мусора и звенел отголосками крикливой
суеты беспокойной столицы, но за извивавшимся на дне котловины потоком,
называемым Зимним, уже расстилалась зеленая мурава, а несколько шагов в
сторону привлекал к себе взоры тихий Гефсиманский сад.
Позади него возвышалась высокая гора Елеонская, яркая от зелени и
подернутая голубоватым туманом. Там, среди деревьев, белели маленькие
домики и усадьбы. На уступах горы зеленели виноградники и плантации
фиговых деревьев. Остро подымались стройные пинии и одинокие кипарисы.
Как сеть спутанных белых тесемок, извивались по всем склонам
тропинки. В воздухе мелькали нежные горлицы; проносились голуби, которые
бросались в ветви могучего кедра, как только издали показывалась
рыжеватая, тающая на солнце тень ястреба.
Точно от играющего ветерка колебались травы и хлеба и пряно испускали
свой аромат белые и голубые иссопы, мята, чабер, шафран, раскрывали
пурпуровые чашечки лотосы; на лугах расцветали конский щавель, высокая
рута и дивные розы Сарона.
Западный склон горы, менее выжженный солнцем, был еще более
плодороден, более роскошен, и тут-то и находилось одно из самых живописных