"Владимир Добряков. Сумеречные миры ("Хроноагент" #2) " - читать интересную книгу автора

Вправив мне мозги, Магистр запряг меня в учебу. Как я умудрился за столь
короткий срок переварить такой объем информации и сдать столько зачетов и
экзаменов? Впрочем, без помощи Лены и Магистра я бы никогда не справился с
этой бездной премудрости. Особенно с темпоральной алгеброй.
А еще вернее, все началось 4 мая 1941 года, по летосчислению той фазы,
куда по ошибке магистр забросил мою Матрицу. Все произошло случайно. А
ошибку заметили только тогда, когда менять что-либо было поздно.
Короче говоря, заснув в номере гостиницы в 1991 году, я проснулся в той
же гостинице, но в мае 1941 года. Я едва не сошел тогда с ума. И сошел бы.
Но Магистр вступил со мной в контакт, объяснил ситуацию и обрисовал то
задание, которое я волей случая должен был теперь выполнять. Нельзя сказать,
что я пришел в восторг, но деваться мне было некуда, разве что в дурдом или
под трибунал. Так я почти на полгода (и каких полгода!) стал Андреем
Злобиным <Об Андрее Злобине и его встрече с Андреем Коршуновым читайте в 1-м
романе "Хроноагент".>, летчиком-истребителем 129-го авиаполка в составе
дивизии особого назначения.
Началась война, началась боевая работа. Мы делали от четырех до шести
вылетов в день. Дивизии поручали самые тяжелые и опасные операции. И мы с
ними справлялись. Правда, многое приходилось осваивать на ходу. Я составлял
исключение, мне было легче, чем другим. Еще в летном училище я освоил
тактику ведения воздушного боя, выработанную Сафоновым, Покрышкиным,
Глинками, Кожедубом и другими асами минувшей для меня войны. И по мере
возможностей я передавал этот опыт своим новым товарищам.
Все то время, пока я находился в 41-м году, я ломал себе голову над
неразрешимой проблемой. Если все складывалось совсем не так, как я знал, то
почему это никоим образом не отразилось на нашей истории, точнее, на
сегодняшнем дне. И только когда я попал в Монастырь, Магистр объяснил мне,
что я действовал не в своем Мире, а в другом, который отставал от моего
ровно на пятьдесят лет.
На войне, как на войне. Там царят смерть и слепой случай. Только они
постоянны и непреложны. Все остальное зыбко, преходяще и краткосрочно. Так
краткосрочно и зыбко оказалось мое счастье, которому завидовал, за которое
радовался и которое берег весь наш полк. В день, который мы с Ольгой
назначили для нашей свадьбы, случайная бомба, сброшенная с "Юнкерса",
удирающего от истребителей, попала в дом, где была развернута операционная
полевого госпиталя нашего корпуса. Военврач Колышкина Ольга Ивановна в этот
момент оперировала.
Я остался в 41-м году один. Теперь меня, кроме долга, ничего здесь не
удерживало. Кроме долга и мести за свою жену и своего не успевшего родиться
ребенка. Но и сам я воевал и мстил недолго.
В бою над Рославлем немцы подожгли мой "Як". Падая в горящей машине, я
вдруг заметил то самое замаскированное бензохранилище, которое и было
главной целью нашей атаки на станцию. Не раздумывая, я направил горящую
машину на емкости с бензином. Я только успел крикнуть ребятам на прощание:
"Мирр-р вашему дому!" - и очнулся уже в Монастыре, на столе, под любопытным
взглядом Лены.
Вот, пожалуй, именно с этого все и началось. Да, именно с этого. И стал
волей Времени Андрей Коршунов, старший лейтенант ВВС, хроноагентом
экстра-класса.