"Е.Л.Доктороу. Билли Батгейт" - читать интересную книгу автора

их с толку и вскоре остался один. Это была 3-я авеню. Я сел на приступок у
ломбарда, расшнуровал свои тенниски, расправил банкноту и засунул ее внутрь.
Зашнуровав, я побежал дальше, просто так, от радости, попадая то в тени от
домов, то в солнце, как в кадры фильма, чувствуя каждый теплый луч, как
прикосновение пальцев мистера Шульца.

Все последующие дни я был очень непохож на себя. Я был тих и слушался
старших. Как-то вечером стал убираться в доме и мама испытующе посмотрела на
меня поверх стеклянных стаканов, в которых вместо воды стояли свечи - это
была странность и скорбь жизни моей матушки - так вот, она посмотрела на
меня и спросила:
- Билли? Что ты натворил?
Момент был очень интересный и мне стало любопытно: а что же дальше? Но
уже через секунду ее внимание вновь поглотили стаканы с горящими в них
свечами. Она вглядывалась в них, будто читала, будто каждое колебание
огонька выражало букву ведомого только ей алфавита. День и ночь, зимой и
летом, она читала эту Библию - свечи! Их у нее было всегда много, она
заставляла весь стол стаканами и свечами. Другим людям такой стол с огнями
нужен разве что раз в году, ей он был нужен каждый день.
Я присел на выступ пожарной лестницы, стал ждать ночного ветерка и
продолжал думать то, о чем никогда прежде не думал. Тогда, перед пивным
складом, у меня и в мыслях не было ничего кроме жонглирования. Степень
надежд на чудо не превышала обычную величину, как и у всех околоскладских
ребят. Если бы я жил около стадиона "Янки", я бы знал, где вход для игроков,
а к примеру, живи я где-нибудь в фешенебельном Ривердэйле, мимо мог проехать
сам мэр и помахать мне рукой из машины. Это была обстановка, это были реалии
того места, где ты жил и для любого из нас они не значили больше, чем
значили. А часто даже еще меньше, как, к примеру, еще до того как мы все
родились, заезжал на Тремонт-авеню Джин Отри со своим ансамблем и выступал в
перерывах перед показами кинокартин - ну и что, это все окружало нас и было
нашим, оно само по себе ничего не значило, пока оно было нашим, оно лишь
удовлетворяло твои идеи о судьбе, проходило отметкой в мире, метило тебя:
тебя знают, тебя видели и твои перспективы на жизнь такие же, как у великих
мира сего и тех, кто рядом с великими. О, они узнали нашу улицу! Да, узнали.
Ну и что? Так думал я до того события, ведь не мог же я в самом деле
спланировать, что буду ежедневно жонглировать до тех пор, пока это не
заметит мистер Шульц. Просто так получилось. Но раз событие произошло, оно
может стать предзнаменованием. Мир в большинстве своем хаотичен и событиен,
но каждый случай потенциально пророчит тебе что-то. Сидя на приступке, одной
ногой на лестнице, другой - на горшке с засохшим цветком, я развертывал 10
долларов и свертывал.
Через дорогу стояло здание приюта для сирот, официально "Дом для детей.
Макс и Дора Даймонд". Это был дом из красного кирпича, с тонкими гранитными
полосками, окаймлявшими окна и крышу; внизу - огромное, полукруглое крыльцо,
сужавшееся кверху, оно состояло из двух половинок, разделенных входными
дверями. Стайки ребятишек покрывали ступени, они весело чирикали о чем-то
своем и с моего высока выглядели, как беспорядочная масса воробышек,
скакавших вверх-вниз, вправо-влево. Некоторые повисли гроздьями на поручнях,
окаймлявших крыльцо. Их было так много, что я удивился, где Макс и Дора всех
их размещают. Здание было маловато для школы и общежития, подразумевая своим