"Э.Л.Доктороу. Всемирная выставка" - читать интересную книгу автора

марлевую повязку, какая была на нем, а коническую резиновую штуковину
черного цвета, сплюснутую с боков и узким концом присоединенную к трубе. Она
больше была похожа на воздушный шар, чем на маску. Мне было совершенно ясно,
что от нее лучше держаться подальше. Врач заметил на моем лице страх. Он
протянул маску ко мне, одновременно отвернувшись и поворачивая колесо на
какой-то машине, стоявшей рядом с ним и прежде мною не замеченной.
Послышалось шипенье. У самого лица маска превратилась в правильный круг. Я
понимал, что от нее не уклониться, но все-таки ворочал головой то в одну
сторону, то в другую. Хотелось выиграть ну хоть секундочку, чтобы собраться.
- Ты просто дыши глубже, - сказал врач. - Считать умеешь? Начинай со
ста и дыши, но считай в обратном порядке, покажи, как ты умеешь, девяносто
девять, девяносто восемь, ну, давай, продолжай. - И он прижал мне к лицу
маску.
Я замотал головой, дескать, нет! Пытался сказать ему, что мне пить
хочется. Мне нужны были две вещи: стакан воды и секунда передышки, чтобы
собраться, но говорить я не мог из-за этой ужасной резиновой маски, которую
прижали мне к лицу и не отпускали. "Мне нечем дышать", - пытался я сказать
ему. Какой-то холодный сладковатый ядовитый газ - и он хочет еще, чтобы я им
дышал! Я пытался уговорить его прекратить это. Дайте же сказать! Я забился и
почувствовал, как чьи-то руки меня держат. Куда бы я ни поворачивал голову,
этот холодный сладковатый удушающий яд не отставал. Я вдыхал его и ничего не
мог сделать, пытался задержать дыхание, но это было невозможно, и с каждым
вдохом все больше пакостной сладости вливалось в мои легкие, удушало. Ком к
горлу. Это не воздух. Холодный, пахнущий газойлевым шипеньем в погребе, он
полнился отзвуками, гремел железной поступью, шипел, смыкались двери камеры,
вдали слышался мой голос, звал меня из длинных каменных коридоров, дышать
нечем. Я знал, что ни в коем случае не должен терять сознание. Я боролся.
Мотал головой и не мог высвободиться.
И вот нахлынула круговерть цветного огня, вращающаяся, словно
гигантский маховик, мельтешащая с такой быстротой, что, казалось, издает
стон. Потом свет расслоился, ринулся на меня, впиваясь в меня иглами,
пролетая мимо красными и желтыми жалами, вот голова наполнилась ревом, и он
в ней запульсировал. Вдруг из сердцевины огненной круговерти сквозь воющий
рев - хлоп! - выскочил утенок Дональд Дак и замаячил, что-то говоря, но клюв
его издавал только щелчки, потом передо мной появился Микки Маус, стал
корчить страшные рожи и тоже заревел, защелкал, и оба они хохотали надо
мной, грозили кулаками и скалили зубы. И я уже ничего не мог поделать, я
дышал этим ужасным газом в каком-то кафельном бассейне или коридоре, стены
которого то сходились ко мне, то расходились. Я провалился сквозь статью в
моей "Иллюстрированной энциклопедии Комптона", статья была про море, и
всяческие подводные существа хохотали мне в уши, смех дробно бился, будто
стук компрессора, и я не мог прекратить дышать, хоть и знал, что дышу
машиной. Пахло холодом, шипенье стало затихать. Я ощущал себя будто в
глубинах моря, плыл, вдыхая каким-то образом этот воздух - единственное, что
было мне оставлено для дыхания в холодной пучине. И тут - настолько
явственно, что я даже вскрикнул, - я почувствовал, что меня режут,
почувствовал, как нож входит мне в живот и режет его сверху вниз. Я
попытался им сказать, чтоб прекратили, но в рот с сипеньем полилась вода, и
я увидел, как меня несет, несет куда-то, а они резали и резали, я все
пытался крикнуть, но не получалось, слезы распирали мне горло, будто само