"Кристина Додд. Грешный и влюбленный " - читать интересную книгу автора

сочувствием, чтобы превратить в безвольную куклу, предназначенную еще
сильнее разжечь тот огонь, который пожирал его изнутри. Но потом это его
саморазрушительное пламя было поглощено воспламенившейся страстью, а
страсть - она для тех, кто смог уцелеть, спастись.
О чем-то таком ей грезилось. Наверное, ей так бы и не довелось испытать
такого удовольствия, не сложись обстоятельства так, как они сложились. И
Силван сдалась. Ее пальцы сами потянули платье вниз.
Глаза Ранда застыли на ее груди, прячущейся под тонким хлопком сорочки.
Медленно, очень медленно он потянулся к ней. Еще не поздно было бежать,
найти пути к отступлению. Но Силван, полузакрыв глаза, нежилась в объятиях
Ранда, предвкушая какое-то неизведанное наслаждение.
- Нескромные женщины обходятся без нижних сорочек, - заметил он.
- Я запомню это. - Она наблюдала, как палец Ранда нежно обвел темное
пятно, окаймлявшее сосок. Наверняка ее следовало назвать нескромной, ведь в
ясный день, да что там, с утра пораньше, под лучами поднимающегося солнца,
она расселась тут, на виду у всех, и позволяет мужчине трогать себя, да еще
радуется этому. Он потянул ее ближе, желая, чтобы она легла на него спиной,
но Силван воспротивилась. Конечно, не потому, что боялась его, а потому, что
хотела, чтобы он продолжил эти свои ласки. Ранд приподнял голову и поймал
губами ее сосок, все еще прикрытый тканью. Он втянул сосок в себя, высасывая
из нее всю ее замкнутость, сдержанность, благовоспитанность, взамен отдавая
лишь дикарский всплеск новых ощущений. От прикосновения к маленькому
пятнышку на груди блаженство пронизывало ее всю, до самых глубин ее
естества.
Она рухнула на него сверху, в полной уверенности, что теперь
окончательно переходит из категории нескромных в класс бесстыжих. А то и
распутных.
- Дай погляжу, - снова попросил Ранд. Она сразу же подчинилась, спустив
сорочку до талии. Ей не хотелось, чтобы он передумал. Правда, лицо у него
так горело, что вряд ли стоило опасаться перемены в его намерениях.
- Ты не представляешь себе, как мне всегда хотелось посмотреть на твою
грудь, - признался Ранд. - Я уж и так и так подглядывал - и когда солнце
просвечивало через тонкую ткань, и когда ветер твое платье натягивал. Но все
равно, ни к чему подобному я готов не был. - Он приподнял ладонями тяжелые
груди и замурлыкал:
- Такие красивые. - Опять поднося их к губам, Ранд провел языком по
одной ее груди, и ощущение было такое, будто всю ее омыло теплой водой. Она
тихонько застонала от удовольствия, а Ранд хихикнул. - И вкусные.
В его словах ей почудилось что-то обидное.
- Смеешься надо мной?
- Смеюсь? Я? Над тобой? - Он опять хохотнул, но на этот раз как-то
невесело. - Я как бревно валяюсь на спине, сдвинуться с места не могу, во
всем завишу от утонченной барышни, которая чуть ли не насиловать меня должна
сама, ведь мне ее не соблазнить. Я не могу ни удержать ее, ни схватить со
всей страстью, ни воспользоваться всем своим многолетним опытом - а ведь
этот опыт, все умение я копил ради такого вот мгновения. Мне ли над тобой
смеяться? - Он замотал головой. - Нет, я все время с тревогой ждал, когда ты
опять упорхнешь прочь. Плясать и веселиться. И насмехаться над человеком,
который осмелился мечтать о тебе.
Его уязвленность до того ее растрогала, что на глазах выступили слезы.