"Кристина Додд. Грешный и влюбленный " - читать интересную книгу автора

Она покусала губы и покрутила бокал, глядя, как переливается на донышке
бренди.
- Нет, семья не для меня.
- А Хибберт не сватался к вам?
Она улыбнулась, но улыбка вышла вымученной.
- Хибберт был мне самым дорогим другом.
- Это вы уже говорили. Но он разве не хотел, чтоб вы за него вышли? ;
- Хотел. - Она поглядела на Ранда. Веки тяжелые, еле поднимаются. - И
раз уж я не вышла замуж за такого золотого человека, можете биться об заклад
с кем угодно, что никому иному не удастся повести меня к алтарю.
Ее категорический отказ выходить замуж привел Ранда в неожиданно
хорошее расположение духа. Значит, до сих пор никому не удалось завоевать ее
сердце, даже милейшему Хибберту, к которому он, признаться, слегка ревновал.
Хибберт был славным малым, но Ранду не хотелось думать, что Силван с ним
жила, каким бы ни был этот союз - греховным или освященным законом.
- Так, выходит, вы пожертвовали своим добрым именем ради Хибберта.
Силван засмеялась и погрозила ему пальцем. Она уже порядком опьянела.
- Вовсе нет. Я потеряла свое доброе имя, когда переступила порог
госпиталя в Брюсселе.
Ранду вспомнились грязные, заскорузлые простыни, запах крови,
изуродованные трупы. Воспоминание заставило его содрогнуться, хотя он-то в
больнице пробыл всего ничего.
- Ну, а зачем вам это понадобилось?
- Его искала.
- Хибберта? - Ранд наморщил лоб. Тогда, после боя, он находился в
каком-то исступлении и почти ничего не помнил. Хибберт погиб, это он знал,
но как, при каких обстоятельствах? Никаких подробностей память не
сохранила. - И вы его нашли?
- На поле боя. - Она приложила бокал к пылающему лбу и закрыла глаза,
потому что потекли слезы и надо было что-то с этим делать. - Мертвого. И
ограбленного. Мародеры стащили с трупа все более-менее ценное, даже зубы
выдрали. Мне потом сказали, что зубы можно было продать для пересадки тому,
кто был настолько удачлив, что остался в живых, но, к несчастью, зубов
лишился.
- Силван. - Он протянул к ней руку, но она ее не заметила.
- Там, на поле боя, бродили и другие женщины, много их было. Но они
своих искали, мужей или братьев, и не рвались помочь тем, кому еще можно
было помочь.
Его рука безвольно опустилась и вернулась на поручень кресла-коляски.
Ни к чему сейчас Силван его утешения. Гнев и обида - вот что сквозило в ее
словах, и она продолжала жаловаться:
- Я одного не понимаю - и не пойму, почему меня так ненавидят знатные
дамы. Откуда такая злоба?
Свечи догорели, и Ранд осмелился пристальнее вглядеться в лицо Силван.
Отсвет пламени камина поблескивал на ее губах, влажных от бренди, и она
говорила неуверенно, сглатывая слова, язык у нее заплетался. Но она хорошо
понимала, что говорит, и говорила то, что хотела сказать.
- Обо мне и раньше ходили сплетни. Я знала, что эти важные леди
недолюбливают меня. Они шушукались и злословили за моей спиной, а потом
подходили ко мне и льстили и лгали в глаза, и все это время я знала, что они