"Кристина Додд. Грешный и влюбленный " - читать интересную книгу автора Она покусала губы и покрутила бокал, глядя, как переливается на донышке
бренди. - Нет, семья не для меня. - А Хибберт не сватался к вам? Она улыбнулась, но улыбка вышла вымученной. - Хибберт был мне самым дорогим другом. - Это вы уже говорили. Но он разве не хотел, чтоб вы за него вышли? ; - Хотел. - Она поглядела на Ранда. Веки тяжелые, еле поднимаются. - И раз уж я не вышла замуж за такого золотого человека, можете биться об заклад с кем угодно, что никому иному не удастся повести меня к алтарю. Ее категорический отказ выходить замуж привел Ранда в неожиданно хорошее расположение духа. Значит, до сих пор никому не удалось завоевать ее сердце, даже милейшему Хибберту, к которому он, признаться, слегка ревновал. Хибберт был славным малым, но Ранду не хотелось думать, что Силван с ним жила, каким бы ни был этот союз - греховным или освященным законом. - Так, выходит, вы пожертвовали своим добрым именем ради Хибберта. Силван засмеялась и погрозила ему пальцем. Она уже порядком опьянела. - Вовсе нет. Я потеряла свое доброе имя, когда переступила порог госпиталя в Брюсселе. Ранду вспомнились грязные, заскорузлые простыни, запах крови, изуродованные трупы. Воспоминание заставило его содрогнуться, хотя он-то в больнице пробыл всего ничего. - Ну, а зачем вам это понадобилось? - Его искала. - Хибберта? - Ранд наморщил лоб. Тогда, после боя, он находился в но как, при каких обстоятельствах? Никаких подробностей память не сохранила. - И вы его нашли? - На поле боя. - Она приложила бокал к пылающему лбу и закрыла глаза, потому что потекли слезы и надо было что-то с этим делать. - Мертвого. И ограбленного. Мародеры стащили с трупа все более-менее ценное, даже зубы выдрали. Мне потом сказали, что зубы можно было продать для пересадки тому, кто был настолько удачлив, что остался в живых, но, к несчастью, зубов лишился. - Силван. - Он протянул к ней руку, но она ее не заметила. - Там, на поле боя, бродили и другие женщины, много их было. Но они своих искали, мужей или братьев, и не рвались помочь тем, кому еще можно было помочь. Его рука безвольно опустилась и вернулась на поручень кресла-коляски. Ни к чему сейчас Силван его утешения. Гнев и обида - вот что сквозило в ее словах, и она продолжала жаловаться: - Я одного не понимаю - и не пойму, почему меня так ненавидят знатные дамы. Откуда такая злоба? Свечи догорели, и Ранд осмелился пристальнее вглядеться в лицо Силван. Отсвет пламени камина поблескивал на ее губах, влажных от бренди, и она говорила неуверенно, сглатывая слова, язык у нее заплетался. Но она хорошо понимала, что говорит, и говорила то, что хотела сказать. - Обо мне и раньше ходили сплетни. Я знала, что эти важные леди недолюбливают меня. Они шушукались и злословили за моей спиной, а потом подходили ко мне и льстили и лгали в глаза, и все это время я знала, что они |
|
|