"Хаймито фон Додерер. Истязание замшевых мешочков" - читать интересную книгу автора

посередине, остальные вокруг. На полу. В следующий раз, когда я приехал к
Койлю, я привез с собой корзину шампанского. Он пил много и с
удовольствием, был в самом отличном настроении, пил и красное вино - можно
сказать, выпивал. Как вы понимаете, мое положение все усложнялось.
Потому-то я так и увлекся, принял крайние меры, не остановился даже перед
жестокостью. И вот видите, я пришел теперь к вам, хотя лучше б мне было,
наверное, пойти к священнику...
Я испугался.
- Мистер Кротер, - сказал я очень серьезно, - говорите, пожалуйста, без
отступлений. - Я выпрямился на стуле. - Вы что-нибудь... сделали с
мистером Койлем?
- Избави боже! - воскликнул он, и лицо его на мгновение стало таким
длинным, что от лба до кончика подбородка расстояние было, казалось, не
меньше ярда. - Это просто ужасно, что вы, молодые люди, настолько лишены
всякой фантазии! Ох уж это послевоенное поколение! Для всего вы ищете
самые банальные объяснения! Простите меня, но, учитывая разницу в
возрасте...
Я сделал легкое движение головой, которое могло сойти и за короткий
поклон.
- Чепуха, сущая чепуха! - продолжал мистер Кротер. - Ну, так вот,
дальше. Мои ночные посещения становились все чаще и чаще. Промежутки между
ними, следовательно, все короче. Шестого, Девятого, Одиннадцатого,
Девятнадцатого, Шестнадцатого, а затем Пятнадцатого, Восемнадцатого,
Двадцать третьего, Двадцать восьмого, да к тому же еще Тридцать пятого и
Тридцать шестого с верхнего яруса, но в первую очередь Семнадцатого я
заставил двинуться гуськом по направлению от сейфа к дверям. Семнадцатый,
разумеется, впереди. В следующий раз я приказал им шествовать змейкой, а
через раз потребовал, чтобы они это повторили (Семнадцатый, как всегда,
впереди!). После того как они у меня еще помаршировали, построившись в
колонну по два, я перевел их в кавалерию. Двойка - гоп-ля! - верхом на
Тройке, Четверка на Пятерке, Шестерка на Семерке, и так далее.
Семнадцатый, естественно, впереди.
Я хотел было задать ему вопрос, так как выражение "естественно" было
мне непонятно, но мистер Кротер так вошел в раж, что попытка моя
провалилась.
- Вскоре, - продолжал он, - мне пришлось, однако, признаться самому
себе, что, в сущности, я всегда имею в виду главным образом номер
Семнадцатый (со второго яруса). Это существо стало для меня как бы фокусом
безмерной ненависти - почему, уж не знаю и сам. Я ведь, собственно,
никогда даже не пытался узнать, чем набит этот серопузый, мне было все
равно. Вслед за тем я перешел к самым крайним мерам, и за это меня по сей
день грызет совесть, доктор. Я выбрал дьявольски холодную зимнюю ночь. Я
широко распахнул обе створки окна и заставил Семнадцатого выйти одного на
холод. Я обвязал ему шею специально принесенной веревкой и повесил его на
оконный переплет, в самую что ни на есть стужу, так, чтобы он болтался, да
один ярд ниже окна. Сейф, разумеется, был снова, заперт, согласно обычному
порядку.
Он молчал, да и я ничего не говорил, только глядел в огонь, тихий жар
которого теперь, когда язычки пламени больше уже не плясали, сиял глубоко
и ровно, как красный бархат.