"Хаймито фон Додерер. Истязание замшевых мешочков" - читать интересную книгу автора

- На другой день к вечеру мистер Койль умер. Как вы знаете, от паралича
сердца.
- Вам, наверное, было бы в самом деле лучше пойти к священнику, мистер
Кротер, - сказал я.
- Так вы считаете, что нашему уважаемому викарию можно такое объяснить?
Я придерживаюсь другого мнения.
- Я тоже, мистер Кротер. Это вообще, уж извините, пожалуйста, нельзя
объяснить ни одному здравомыслящему человеку. Но священник, возможно,
нашел бы, что сказать вам в отношении вашей совести...
- Ну, вот мы и пришли к тому, с чего надо было начать! - выкрикнул он
очень живо и даже с долей восхищения, что опять неприятно меня поразило. -
Совесть! Вот оно! Вы едва ли можете себе представить, какие я терплю муки,
с тех пор как умер старик. Я живу под каким-то давлением. Не хочу
произносить это страшное слово, которым мог бы обозначить то, что,
возможно, я сделал, но оно постоянно во мне наготове, хочет вырваться,
хочет быть высказанным... Видите, именно потому я и пришел к вам. Вы, так
сказать, светский молодой человек, и широта ваших взглядов... Ах, чем он
может помочь мне, наш старый священник!
Он говорил чуть ли не с вдохновением. У меня возникло странное
впечатление, будто бы угрызения совести даже доставляют ему какое-то
наслаждение, чуть ли не детскую радость...
- Не хочу повторять то, что привело вас в такое раздражение, мистер
Кротер, - сказал я. - Но вы ведь знаете, что я считаю настоящей причиной
ваших действий, направленных против Койля... Как раз в этом-то, по-моему,
и есть ваша вина, и она не снимается до конца даже в том случае, если
предположить, что мистер Койль с самого начала разгадал ваши фокусы и
понял, что вы режиссер этих сцен, а значит, был не так уж или же вовсе не
был озабочен или испуган, то есть что он, так сказать, принимал это все за
невинные детские шутки. В пользу этого говорят даже некоторые факты: он
очень долго не мешал вам, никогда не говорил ни слова...
- Но потом его все-таки хватил удар! - перебил он меня, и, как это ни
невероятно, с торжеством. Однако тут же тон его резко изменился, он стал
вдруг жалобным: - Ах, если б я мог утешиться тем, что вы сейчас сказали,
доктор! Я так бы хотел этого! Только разве смогу я когда-нибудь обрести
уверенность?! А ведь одна лишь уверенность могла бы дать мне истинное
утешение, избавить от мук совести! Так, значит, вы думаете, что удар...
мог быть случайным, а то, что он последовал на другой же день, просто
совпадение? И вовсе не следствие того отчаянного положения, в каком я
заставил Семнадцатого провести всю ночь? Может быть, _он_ вообще не ходил
туда на другой день и ничего не проверял? Но разве исключено, что _он_,
даже зная все с самого начала - чего я не думаю, не имею права думать, ибо
слишком легко бы тогда все решалось, - разве исключено, что _он, хотя и
знал все с самого начала_, был все-таки потрясен и сломлен именно
последним открытием просто потому... что уж слишком жестоко было то, что
ему пришлось увидеть и пережить под конец? Как вы считаете? Мой бедный
покойный друг! И как могли вы определить мое поведение как "действия,
направленные против Койля"! Какое недоразумение! Неужели я действовал
против него! Избави боже! Я наделил этих несчастных серопузиков
самостоятельной жизнью, так сказать, вдохнул душу в эти ничтожные
существа. Вот ведь как это вышло! Но они-то были всего лишь