"Хаймито фон Додерер. Семь вариаций на тему Иоганна Петера Хебеля (1760-1826)" - читать интересную книгу автора

тревожные думы, или недописанное письмо, или ссору, - быть может,
последние полчаса они не были погружены в свои дела, а в мыслях уже
торопливо сунули руки в рукава зимних пальто, подняли воротники, надвинули
на брови шляпы и проверили, в кармане ли ключи.
И вот ты уже на темной улице и где-нибудь окажешься в конце концов, к
какому-то берегу прибьешься, когда идешь так бездумно, куда глаза
глядят... Сперва тебя влечет эта широкая дорога, от которой расходится
множество заманчивых слабоосвещенных тропинок; если не менять направления,
то будешь все время продвигаться в чрезвычайно многолюдной толпе, такой
многолюдной, что это может показаться оскорбительным и вызвать желание
сойти с этой дороги... Итак, ты покидаешь зимнюю улицу и входишь в некое
гостеприимное заведение. И может случиться, что твой взгляд, брошенный в
это журчащее цвето-световое месиво, вдруг за что-то зацепится, как за
крюк, многого не надо, достаточно, скажем, просто чьего-то рта, который
вовсе не украшает лицо при улыбке, а, напротив, его уродует, а потому
взгляд твой, скорее всего, скользнет по первому плану этой маленькой сцены
от левой кулисы до правой и охватит всю картину в целом, причем с
сочувствием даже к этой самой женщине, но теперь уже, собственно говоря,
вовсе не из-за ее привлекательности... Однако тут ты испытываешь некий
контрудар, который не позволяет тебе заходить слишком далеко. Ведь всем
известно, и тебе самому не хуже других, что за сброд этот ночной люд, и
мужчины, и женщины, куплетисты или там цыганские примадонны, лживые,
жадные и бесчестные, - все эти так называемые темные личности... И вдруг
ты представляешь себя в том самом вожделенном для тебя состоянии, а именно
когда ты гордо проходишь мимо этого злачного места (раздвигая пелену
медленно падающего снега), отрешенный от всего, непричастный ни к чему, в
большой степени независимый; достаточно сделать маленькое усилие, чтобы
это осуществилось - но ведь не для такого финала ты вышел сегодня вечером
из дому, а может быть, именно для этого?!
Во всяком случае, что до молодого господина Милана, то он вскоре
покинул зал кабачка, взял в гардеробе свое пальто и стоял теперь на улице:
последние белые хлопья медленно кружились в воздухе и садились ему на
рукава и плечи - снегопад кончался. Итак, дверь кабачка осталась позади,
он переступил через распростертые поперек тротуара световые щупальца
только что оставленного им заведения - казалось, вот-вот в душе его
возникнет то самое вожделенное состояние, к которому он так стремился.
Затем он свернул за угол и быстрым шагом прошел мимо нескольких женщин,
которые выступили вперед из полутьмы, поспешностью своего шага он дал им
понять, что они его не за того приняли. Час спустя Милан все еще бродил по
улицам, два или три раза торопливо и целеустремленно повторил он один и
тот же маршрут, а потом вдруг зашел в кафе, словно ему срочно понадобилось
явиться именно туда, впрочем, там он не застал никого из своих знакомых,
хотя на это весьма рассчитывал. Это возникшее вдруг желание встретить
кого-нибудь из приятелей послужило ему в некотором роде оправданием своего
поведения... Но полчаса спустя ему стало совершенно ясно, что он искал, и
потому он снова и снова оказывался на широкой дороге, от которой
расходятся все эти заманчивые, слабо освещенные тропинки - стволы и штреки
в той шахте сладострастия, в которую город превращается по ночам.
Многочисленное общество других таких же, как и он, "горняков" в узких и
широких штольнях Милану теперь почти не мешало... Конечно, время от