"Хаймито фон Додерер. Слуньские водопады" - читать интересную книгу автора

Хвостик и до самых последних лет жизни, - в воскресенье встать затемно,
зато еще до полудня оказаться на самой вершине. Отдых в защищенном от
ветра уголке, и удивительный вид на крутые известковые утесы и на леса
внизу, словно зеленые пуховые платки.
Пепи знал эту цепь гор. Многочисленные ее расселины, уступы и стежки.
Правда, все было позабыто с тех пор, как он работает у "Клейтона и
Пауэрса". Но когда-нибудь он снова побывает там.


Веверка со своим супругом (как страшно звучит здесь это слово!),
старшим дворником, и пасынком проживала на первом этаже, почти что в
подвале, тесно, как троглодит в пещере (газовое освещение туда провели уже
много позднее); после смерти родителей Пепи она очень хотела заполучить их
квартиру. Но тогда ей не удалось подвигнуть домовладельца (жившего в
другой части города) объявить, что он сдает квартиру молодого Хвостика.
Тот просто не видел оснований для такого поступка и не очень-то дружелюбно
посмотрел на госпожу Веверка, поняв, куда она клонит, скорее это был
холодный, стеклянный взгляд, так что она поспешила сказать несколько
лестных слов о господине Хвостике. Консьержка должна жить в нижнем этаже,
повсюду так принято, заметил домохозяин, и до сих пор она с этим мирилась.
Он же никогда не выселял своих жильцов без причины и не собирается делать
это и впредь. Но вот если молодой господин Хвостик со временем пожелает
переменить местожительство, то он готов первым кандидатом на эту квартиру
считать ее пасынка.
Видно, с этой стороны к Хвостиковой крепости не подступишься, живо
смекнула Веверка. Однако с тех пор, как эти особы появились наверху, у нее
всегда нашлось бы, что сказать о Хвостике, по меньшей мере что в его
образе жизни, поведении и репутации имеется уязвимое место, и к тому же
что он уязвим еще и с точки зрения закона. Похоже, что Фини и Феверль
стали как бы удвоенным троянским конем, хотя по сравнению с ним у них
имелось два явных преимущества: из-за них не приходилось срывать стены
(напротив, к стенам надо было пододвигать мебель), и они приносили
кое-какую прибыль. Не то чтобы золотые яблоки, чего, кстати сказать, не
делал и троянский конь, но как минимум каждую ночь сорок крейцеров чаевых.
Посему добродетельное негодование госпожи Веверка на поведение Хвостика до
поры до времени оставалось тайным. Она вела себя, как полиция: все
допускала и помалкивала; разумеется, домохозяин тоже ни о чем знать не
знал, тем более что и бывал здесь лишь изредка.


То, что знаем мы, знал и Хвостик. По крайней мере и он был уверен, что
выселение обеих дам немедленно повлечет за собой донос консьержки с
обвинением его в сводничестве, причем эта земляная груша сумеет все
изобразить так, будто донос явился следствием ее возмущения бесчинством в
Хвостиковой квартире, однажды, несомненно, ею установленным. Вдобавок в то
время полиция больше верила консьержкам, чем кому бы то ни было.
Итак, то, что знали мы, знал и Хвостик. Он находился как раз посередке,
словно вбитый клин, и отделял одно ложе мерзостного сладострастия от
другого, вроде как глубокая горестная морщина, которая делит лицо пополам.
Знак деления, но, увы, не стрелка на весах, такой стрелкой была только