"Елена Долгова. Маги и мошенники" - читать интересную книгу автора

пальчики розовым языком. Перепивший Рихард хриплым голосом тянул заунывную
песню наемника:

На спинах наших лошадей сидим мы плотно задом,
Таких отчаянных парней не запугаешь адом.

Гирмунда, кажется, пыталась подпевать, потом, захмелев, замурлыкала и
уронила черноволосую головку на стол. Блестящая прядь отделилась от ее
прически и упала в лужицу вина.
- Отведи отважную деву в комнату к служанке проспаться, - буркнул
Хайни, - и не вздумай по дороге...
Лакомка честно округлил глаза. Девушка, внезапно сделавшись сварливой,
принялась вырываться и даже легонько прикусила наемнику палец. Рихард,
насупившись, подхватил на руки легонькую, как кукла, Гирмунду. Вскоре он
вернулся за стол.
Остатки вина друзья допивали в одиночестве.
- Знаешь, - сказал Лакомка другу, - мне будет жаль, если медведь ее
съест.
- Он не ест девственниц, - авторитетно возразил Хайни.
Рихард недоверчиво покачал головой и вздохнул:
- Может, отпустим ее от греха подальше? Такая красивая... У нее глаза,
как лиловые маки.
- А рог?
- Обойдется как-нибудь...
- Сволочь ты, Рихард, баба тебе дороже друга.
Наемники заказали себе пива и еще помолчали. Шли часы, день склонился
к вечеру и смутно было на душе.
- Пора.
- Может, утра дождемся?
- Ни к чему тянуть. Зови ее сюда и пойдем. Медведь, он вечер любит.
Лакомка встал и пошел, опустив голову и шаркая ногами. В женской
спальне не было никого. Общий зал тоже почти опустел, только в углу ужинал
вчерашний заезжий мулоторговец.
- Где Гирмунда?!
- Порскнула через заднюю дверь.
Хайни проворно выкатился во двор, оставив за спиной медлительного
Лакомку. Длинная, щепастая, грубо сколоченная лестница оказалась
приставленной к круглому отверстию чердака, в пыли двора смущенно
почесывались куры. Ладер легко одолел полтора десятка скрипучих ступеней.
- Эй, что там?
Лакомка, наконец, выбрался наружу и едва не прыгал на месте от
нетерпения.
- Э...
- Ну, что ты там увидел, разрази тебя святой Регинвальд?
- Заслони мои глаза золотуха, если я вижу там не...
Хайни почесал обрубок уха и густо покраснел - его белесые брови
прямо-таки зазолотились на фоне багровой обветренной физиономии. Он еще раз
оглядел открывшуюся картину.
Все пространство чердака занимала огромная копна сена. Колкие стебли
люцерны перемежались высохшими, темно-синими венчиками васильков, смятыми