"Елена Долгова. Маги и мошенники" - читать интересную книгу автора

правила слишком чуждая мне сила. Она-то меня и одурачила.
Впрочем, в этот момент подобные мысли совсем не приходили мне в
голову, я как юный осел-вагант задрал полог балдахина и нырнул в недра
огромной кровати...
К счастью, стоял полдень, свет проникал пол полог и там не было
совершенно темно.
Несмотря на хмель, свою оплошность я понял моментально. Среди шелковых
подушек и звериных шкур, целомудренно закутавшись в какой-то необъятный
балахон, покоилась худая и суровая старуха лет семидесяти. Карга окинула
меня взором живых черных глаз и возмущенно закаркала. Слов я не разобрал.
Попытки вежливого отступления только раззадорили старуху, она выхватила
откуда-то золоченую трость и вытянула меня вдоль спины, причинив весьма
чувствительную боль. Я, ни слова ни говоря, рванул прочь, но не в окно, а в
двери, что явно было стратегической ошибкой. Видимый отрезок коридора
завершался витой лестницей, по ней как раз в этот момент сбегали трое
здоровенных молодцов-слуг. Пришлось вернуться в комнату со старухой, но я
не успел довершить этот маневр. Троица накинулась на меня, к счастью, с
кулаками, а не с клинками. На этот раз Хронист был сбит с ног и побежден
безоговорочно. Меня при свете факела отвели куда-то вниз по лестнице, в
темноту, и, не слушая объяснений, затолкали в низкий сводчатый подвал,
мрачный и пыльный, увешанный по углам паутиной и щедро расписанный
плесенью.
Захлопнулась дубовая дверь. Уходя, мои враги забрали с собою факел. Я
остался один в звенящей темноте.
Впрочем, скорее уж звенела от полученных ударов моя собственная
голова. Я сел, прислонился к грязной стене и попытался успокоиться.
С тем же успехом я мог бороться с ураганом. Депрессия захлестнула
меня, словно морской прилив. В сущности, я получил по заслугам.
Иметь дар волшебного зрения - и не воспользоваться им. Владеть
гримуаром, запись в который меняет саму ткань бытия Церена - и не уметь
защитить самого себя от побоев ничтожных простофиль.
Я едва не взвыл от отчаяния. Моя книга in-folio и письменные
принадлежности остались на лужайке возле розария. В сущности, сгодилась бы
любой пергамент и любое перо, пиво или даже ягодный сок вместо чернил - мои
записи сделали бы гримуаром даже амбарную книгу пивного торговца.
Беда заключалась в том, что в подвале не было ни единого клочка
пергамента, ни пива, ни ягод. Надписи пальцем по пыли на стене не помогли
бы делу - в этом мне довелось убедиться давным-давно.
Я вернулся на свое место, в угол и попытался заснуть прямо на голой
земле. Красавица, из-за которой я попал в переплет, кстати, напрочь
вылетела у меня из головы...

Наверное, прошел остаток дня, ночь и большая часть следующего. Дверь
темницы со скрипом отворилась, кто-то внес факел, незнакомые люди вошли под
низкие своды. Я приготовился к худшей из развязок. Не думаю, что смерть в
мире Церена, который выдуман мною же едва ли не на четверть, может
оказаться фатальной для творца. Фатальной - нет.
Зато она может оказаться крайне болезненной.
Вид пришельцев мне совершенно не понравился. Они явно отличались от
вчерашних слуг и очень походили на людей из общества, собравшихся