"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

наклонностями. Помимо товарища Хижняка, одним из членов этой комиссии,
которого я знал, стал страшный Василий Хоменко, заслуживший своими
жестокостью и бессердечностью дурную репутацию в нашем селе.
Другие члены комиссии не были так известны, как Хижняк и Хоменко, тем
не мене, они принадлежали к категории людей, способных сделать нашу жизнь
несносной.
Иван Бондарь, "товарищ Иуда", тоже вошел в состав комиссии. Он
присоединился к нашей Сотне несколько дней спустя после разрушения церкви.
Поскольку наша Сотня числилась под номером "Один", сельское начальство
хотело ее сделать образцом для других Сотен. По этой причине они привлекли
наиболее доверенных лиц. И товарищ Иуда быстро нашел общий язык с товарищами
Хижняком и Хоменко.
Представителям партии и правительства были даны практически
неограниченные полномочия. Их способности оценивались по количеству изъятых
у крестьян продуктов и числу крестьян, загнанных ими в колхоз за кротчайшее
время. Для выполнения своих задач они не брезговали никакими методами.
Девизом дня стали коммунистические афоризмы, что цель оправдывает средства,
и что победитель всегда прав.
На Украине есть поговорка, что пан не так жесток, как если бы на его
месте оказался холоп. Товарища Хижняка и его сподручных власть совсем
опьянила. Никогда раньше мы не сталкивались с подобными хамством и
грубостью. Казалось, их произволу и тщеславию не было предела. Деятельность
комиссии тщательно планировалась и координировалась. Товарищ Хижняк,
агитатор и еще несколько комитетчиков заседали в суде штаба нашей Сотни. Они
вызывали тех крестьян, которые казались им упрямыми или подозрительными, и
"работали" с ними индивидуально. А товарищи Хоменко и Иуда с
оставшимися управленцами Сотни тоже индивидуально проводили работу среди
Десяток и Пятерок. Однако основной упор они делали на проведении собраний
членов своих подразделений. Нам приходилось присутствовать на том или ином
собрании практически каждый день, включая воскресенья. Воскресные собрания
обычно начинались рано утром и растягивались на весь день.
Руководители нашей Сотни, так же как и другие, использовали в отношении
нас строго заведенные методы. Один из них они сами называли "первопроходцы".
Крестьянин вызывался для выяснения, почему он не вступает в колхоз. Вопрос
повторялся снова и снова. При этом крестьянину напоминали, что только "враги
народа" противостоят политике партии по проведению коллективизации. Наконец,
ему давали карандаш, чтобы он подписал заявление и, таким образом, избежал
бы проблем. Некоторые подписывали, но большинство под различными предлогами
отказывалось.
В последнем случае и применялся метод "первопроходцы". Начальство
велело крестьянину передать какое-нибудь послание другой Сотне, скажем,
Второй Сотне. Поскольку никто не решался отказаться выполнить такое
поручение, крестьянину ничего не оставалось, как идти через все село. Когда
он прибывал на место, то обнаруживал, что там его уже ждали. Немедленно
начиналось новое следствие на ту же тему. Опять ему приходилось объяснять,
почему он не вступает в колхоз, и снова ему советовали сделать немедленно
этот шаг. Если он еще все сопротивлялся, его отсылали в другую Сотню, и все
начиналось с самого начала. После посещения последней Сотни, его направляли
в сельсовет, где заседал товарищ Цейтлин. Здесь опять он подвергался
длительному и замысловатому допросу.