"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

Стояла зима, и было очень холодно. Все дороги и тропинки в селе занесло
снегом. Несчастному приходилось всю ночь напролет бродить по селу, оставляя
за собой следы в глубоком снегу. Отсюда и возникло название "первопроходцы".
Этот метод применялся представителями власти по явно составленному заранее
графику. Каждую ночь около пяти крестьян нашей Сотни и примерно сорок
человек других Сотен бороздили село. Можете себе представить эту картину:
около сорока жалких крестьян, продрогших от мороза и падающих от усталости,
медленно пробирались сквозь темноту, по пояс проваливаясь в глубокий снег?
На рассвете он возвращался домой только для того, чтобы получить новую
повестку от руководителей Сотни явиться на следующую ночь.
Программа следующей ночи отличалась от предыдущей. Сначала ему
приходилось несколько часов ждать своей очереди, а потом он подвергался
прежнему допросу. Не передумал ли он? Согласен ли вступить в колхоз сейчас?
Некоторые соглашались, но большинство по-прежнему отвечало "нет". Как и
прежде, крестьяне старались привести разные отговорки, но на этот раз их не
желали слушать, ссылаясь на отсутствие времени. Ему предлагалось немного
обождать, но не в избе, поскольку в ней набилось много народа, а в сарае:
там почти свободно. Действительно, там было "только" пять или шесть других
крестьян, и несчастная жертва внезапно оказывалась запертой в промерзшем
сарае.
Этот метод давления назывался "охлаждением". Продрогшим, униженным и
изможденным от недосыпания и домогательств крестьянам приходилась ждать
часами. В холодной темноте сарая многие начали понимать безнадежность своих
сопротивлений.
Проходили часы, и представители власти требовали к себе крестьян, одни
за одним, и снова предлагали подписать заявление в колхоз.
Большинство по-прежнему отказывалось. Поэтому поодиночке (им не
разрешалось ходить группой) их снова отправляли "протаптывать тропинки". Это
процедура повторялась день за днем, пока человек, окончательно выбившийся из
сил и подавленный духом, не подчинился требованию властей. Тогда уже другой
житель села занимал "свое" место в сарае и протаптывал тропинки в снегу.
Члены других Сотен подвергались издевательствам иного рода. Так однажды
мы прослышали о событии, произошедшем во Второй Сотне.
Партийцы Второй Сотни вызвали на "социалистическое соревнование" по
ускоренному вовлечению в колхоз Седьмую Сотню. Во время собрания, на котором
крестьяне по-прежнему противились вступлению в колхоз, председатель Сотни
велел затопить печь. Затем он приказал закрыть в печи заслонку, и, поставив
на дверях стражу, покинул помещение.
Спустя некоторое время, несколько крестьян от угарного газа повалились
на пол в полуобморочном состоянии. В конце концов, кто-то догадался разбить
окно.
Не знаю, выиграл ли этот председатель соцсоревнование. Но человек,
разбивший стекло, позже был привлечен к народному суду за
"вмешательство в работу официальных лиц" и за "порчу социалистической
собственности". Его сослали в лагерь на десять лет, и с тех пор мы о нем
ничего не слышали.
Вечерние и воскресные собрания были для нас чрезвычайно унизительными и
мучительными. Несомненно, они готовились не столько для политического и
идеологического промывания мозгов, сколько для того, чтобы сломить
крестьянский дух независимости. Собрания проводились под партийным