"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

так же вменялось в обязанность участвовать в поставках продуктов, платить
налоги и "добровольно" покупать государственные облигации. Как и прежде, с
нас требовали "добровольных" отчислений в различные государственные и
многочисленные интернациональные фонды, которые поддерживали
коммунистические партии за рубежом.
После того, как мы вступили в колхоз, с нас стали требовать еще больше.
В дополнении к сельскому управлению колхозная администрация по сути дела
стала второй местной властью. Если не проводилось собрания Сотни, Десятки
или Пятерки, мы в праве были ожидать общего собрания колхозников или
бригады, или звена. На таких собраниях сельское начальство заменялось
колхозным. Почти каждый день собиралось то или иное собрание, а в рабочее
время еще читались лекции о международном положении. Повестка дня любого
сельского собрания совпадала с повесткой дня колхозного собрания. Как
следствие этого, вопросы, поднятые вечером на собрании Сотни, снова
обсуждались на следующий день во время собрания бригады.
Нас заставляли изучать выступления партийных вождей, принятые законы и
постановления. Например, после очередного выступления крупного партийного
деятеля его речь официально рассылалась из
Всесоюзного Центра через республиканские органы власти по областям и
районам. Достигнув нашего села, она дальше расходилась по двум направлениям:
через сельское управление и колхозную администрацию.
Затем речь зачитывалась и обсуждалась на вечерних и воскресном
собраниях, а после - еще и на собраниях бригад и звеньев в рабочее время. И
так происходило со всем, что центральная или местная власть хотела, чтобы мы
делали или знали.
Народный суд в нашем селе стал одним из нововведений, пришедшим вместе
с новым порядком. Раньше все судебные разбирательства проводились в районном
центре. Теперь наше село имело свой собственный суд.
Официально он назывался товарищеским судом. Сначала он не являлся
карательным органом, и его активность ограничивалась только дисциплинарными
взысканиями. Товарищеский суд мог устанавливать небольшие штрафы или
обязывать к принудительным работам в колхозе или в общественных местах
сроком не более одной недели.
Но этот суд скоро начал рассматривать все виды правонарушений, включая
криминальные, гражданские и политические дела. В руках коммунистов суд
превратился в орган инквизиции. Его тень нависла над всеми жителями села.
Судья служил интересам партии. Во время судебных заседаний судья тесно
контактировал с сельским парторгом, главой сельсовета и председателем
колхоза. Таким образом, любая деятельность суда направлялась местным
начальством, вплоть до вынесения приговоров.
Мнение членов суда во внимание не принималось.
Среди разбираемых в суде случаев были оскорбления начальства, шутки и
анекдоты о них, порча колхозного имущества, кража колхозной собственности,
неявки на общие собрания и мероприятия, несвоевременная уплата налогов и
тому подобное. Приговор суда главным образом определялся степенью нанесения
вреда партийной политике.
Наказания были суровыми. За опоздание полагалось выполнять
принудительные работы от одного до трех месяцев. Более серьезные приговоры
выносились тем, чье "преступление" имело политическую подоплеку.
Государственной изменой считалось выступление против линии партии и