"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

оскорбления коммунистов. Народный суд обычно направлял такие дела в
Верховный Суд или в органы госбезопасности с рекомендацией применить высшую
меру наказания или сослать на исправительно-трудовые работы, т.е. в
концентрационный лагерь. Такие рекомендации, несомненно, с готовностью
выполнялись, поскольку никто из тех, кого судили по таким делам, не
вернулся.
Заседания народного суда проводились почти каждый воскресный вечер, и
обычно рассматривалось четыре-пять дел. Присутствие всех жителей села было
обязательным. Но так как вместить всех сразу в помещение не удавалось, то
составили расписание посещения суда по
Сотням. Обычно на каждое заседание должны были прийти три Сотни. В
случае неявки налагался денежный штраф и принудительные работы. В суде еще
рассматривались дела тех, кто пропускал его заседания.
Я побывал на многих заседаниях суда. Особенно запомнилось одно из них,
проходившее весной 1931 года в здании бывшей церкви.
Организаторы четко следили за соблюдением церемонии. Первым на сцене
появился "тысячник", товарищ Черепин. Выдержав паузу, он торжественно
объявил: "Товарищи, суд идет!".
Повисла полная тишина. Трое наших односельчан, которых мы все хорошо
знали, взошли на сцену. Первым шел судья Сидор Коваленко, бедный крестьянин,
едва умеющий читать и писать. За ним следовало два "народных заседателя". Ни
прокурора, ни защитников не предусматривалось. Для нас оставалось
непонятным, как эти трое стали членами суда. Они были простыми бедными
крестьянами, не принадлежавших ни к партии, ни к комсомолу.
После того, как члены суда заняли свои места, на сцене появились
председатели сельсовета и колхоза.
Как только все расселись по местам, судья объявил о слушании первого
дела. Под конвоем милиции ввели двух обвиняемых. Судья начал зачитывать
обвинительный акт, из чего мы поняли, что этих людей обвиняют сразу по трем
статьям. Им вменялись в вину подрывная работа против Советской власти,
попытка государственного переворота и распространение украинского
национализма.
Это было результатом скорее смешного случая. Мне пришлось быть
невольным свидетелем, казалось бы, незначительного события, приведшего в
итоге к возбуждению этого дела. Думаю, что мне следует остановиться на этом
подробнее.
Существует поговорка: "Что у трезвого на уме, у пьяного - на языке".
Выпив, обвиняемые разговорились о том, что они думали, а их мысли не
соответствовали линии партии.
С начала коллективизации с полок сельской лавки почти исчезло все самое
необходимое. Керосин, спички, соль и другие нужные товары стали редкостью.
Однажды в воскресенье объявили, что в лавку завезли селедку, и каждому
жителю села достанется по полкило селедки.
Поэтому на площади перед лавкой быстро выстроилась длинная очередь.
Петро Панченко, один из обвиняемых, тоже хотел купить свою порцию
селедки. Он был добродушным человеком и хорошим работником, но в воскресные
дни любил выпить. Это было его единственной слабостью, и на селе к нему
относились хорошо. В то воскресенье, как обычно, он уже выпил.
- Послушай, Катюшка, - обратился он к молодой женщине, стоявшей ближе
всех к дверям лавки. - Если ты разрешишь мне встать перед тобой, то мы