"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

Панас хмуро повторил.
Затем судья продолжил допрос:
- И почему вы это сказали? - спросил он вежливо, как будто отец бранил
сына за невинную шалость.
- Что?
- Вы знаете, что.
- А..., вы имеете в виду "жлоб"?
Вот оно что! Ненамеренно Панас обнародовал то, что не решался
произнести публично товарищ Черепин.
Ответ Панаса произвел сенсацию среди собравшихся. Некоторые не могли
удержаться от смеха. Испуганный Сидор тщетно старался призвать к порядку.
Возбуждение только нарастало. Даже товарищ Черепин растерялся, но он не ждал
долго. Быстро вскочив с места, он стал трясти колокольчиком, призывая к
порядку, но шум не затихал.
Несколько секунд молчал, словно не зная, что предпринять. Затем, подняв
руки, он заорал во весь голос:
- Партия и правительства не потерпят здесь никакого бунта!
Сразу наступила тишина. Товарищ Черепин намеренно медленно обвел всех
взглядом, а потом начал говорить медленно, тщательно произнося каждое слово:
- Вы все товарищи видели и слышали, что он опять это сделал! - указал
товарищ Черепин пальцем на обвиняемого. - Это типичный враг народа. Они
используют любую возможность, чтобы очернить наших любимых партию и
правительство. Как вы знаете, я не хотел обнародовать суть оскорбления,
потому что я не желал подвергать партию и правительство злонамеренной
публичной клевете!
Товарищ Черепин остановился на мгновение. Тяжелое чувство повисло над
аудиторией. Все молча склонили головы. Мы все очень хорошо знали, что участь
тех, кому привешивают ярлык "враг народа", была предрешена. У них не
остается ни малейшего шанса оправдать себя.
- Я повторяю, - продолжал товарищ Черепин, высоко подняв голову. -
Я не хотел разглашать лживую клевету на любимых партию и правительство
и на вас. Я говорю "на вас", потому что Коммунистическая партия и Советское
правительство - это вы.
В этом было что-то новое: он вовлек нас в это дело, и это было странно
слышать, потому что мы не чувствовали себя оскорбленными.
Наоборот, мы сочувствовали Панасу.
Товарищ Черепин завелся опять:
- Но он, обвиняемый, использовал этот уважаемый суд, чтобы публично
повторить свое злодеяние!
Мы приготовились выслушать еще одну патриотическую речь, но вдруг
услышали голос Панаса.
- Люди добрые! - закричал он отчаянно. - Вы сошли с ума! Я не сказал
ничего такого запрещенного, чего бы нельзя было здесь повторить.
Но никто не выступил в его поддержку. Все хранили молчание.
Товарищ Черепин внимательно следил за собравшимися.
- Нет, ты сказал, - заявил он после минутного молчания.
И начал собственный допрос, совершенно игнорируя судью Сидора, который
глупо переводил взгляд с товарища Черепина на Панаса.
- Скажите, как вы осмелились так обозвать партийного работника? -
повелительно спросил он Панаса.