"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автораприговором самому себе. А были и такие, кто, дойдя до последней стадии
истощения, умирал прямо на том месте, где их бросила милиция. Многие из обреченных пытались спасти свою жизнь, направляясь к железнодорожным станциям и поездам. Имеющие хоть какую-нибудь ценность, надеялись найти покупателя среди проезжающих. Другие приходили с пустыми руками только для того, чтобы вымолить себе кусок хлеба или остатки какой-либо еды. Но были еще и такие отчаянные головы, которые намеревались уехать в далекие города, особенно в Россию, где не было такого голода. Однако такое мероприятие оказывалось очень трудным и рискованным. Железнодорожные билеты продавались только тем, кто имел письменное разрешение из колхоза. В нем указывалось, что его владельцу разрешалось проехать до конкретного населенного пункта. Представители ГПУ и милиция постоянно проверяли документы у проезжающих. Даже те, кто возвращался из России на Украину с легальными документами, подвергались обыску. Любые продукты, найденные в их багаже, отбирались. К этому времени наше село находилось в полном разорении. Бедность стала обычным явлением. Это правда, что мы никогда и не были богатыми, но в экономическом плане мы всегда полностью сами себя обеспечивали и никогда так долго не голодали. Дойдя до последней стадии истощения, мы теперь встречали весну 1932 года с большой тревогой, потому что уже не надеялись на помощь. Голодная смерть стала ежедневным явлением. Все время на сельском кладбище кого-нибудь хоронили. Можно было увидеть необычную похоронную процессию: дети толкали самодельную повозку с телами своих родителей или родители везли тела своих умерших детей. Гробов не было, отпевания не проводилось. Тела умерших от голода просто закапывались в общей большой могиле, прямо одно над имел силы копать. Это странное распоряжение исходило от товарища Тысячника, который, как то высказался, что: "Общая могила? В этом нет ничего плохого", имея в виду, что советский человек, живший и работавший в коллективе, может быть вполне похоронен и в "коллективной" могиле. Оглядываясь сейчас назад, мне кажется я жил в каком-то ужасном фантастическом мире. Все события, свидетелем которых я был, и которые я сейчас описываю, представляются нереальными из-за их жестокости и непередаваемого ужаса. Слишком трудно связать все случившееся с настоящей жизнью нормального человеческого общества. Я никогда не забуду празднование 1 Мая в нашем селе в 1932 году. Первомай - важный коммунистический праздник, и сельская администрация должна была не ударить лицом в грязь. В этот день официально открыли компанию по весенней посевной, хотя посевная уже велась с начала апреля. Наш колхоз специализировался на выращивании картофеля, помидоров, капусты, лука и других овощей, требовавших больших затрат труда. Накануне праздника для привлечения внимания к посевной компании сельское правление объявило: горячая пища из общественной столовой будет роздана среди участников торжественного мероприятия, которое намечается провести следующим утром на сельской площади. После этого колхозники должны будут сразу отправиться на работу в поле. Я пришел на площадь со своей школой. Это стало установившейся традицией, что сельская школа, а у нас на селе это была девятилетка, обязательно участвовала во всех общественных мероприятиях. Мы были обязаны |
|
|