"Юрий Домбровский. Новеллы о Шекспире" - читать интересную книгу автора

ирисы, лилии, нарциссы согнутся, пожелтеют и повянут; с деревьев посыплется
листва, и весь колодец - вся черная вода его - усеется багровыми и красными
корабликами. Раньше он любил в такую пору стоять над прудом и смотреть, как
их гонит ветер, но сейчас он знал - этого уже не увидать. Осень не для
таких, как он. Но вот на эту весну и даже на лето он еще надеялся. И смущало
только одно: однажды, осматривая его, зять вдруг сказал деловито: "Нельзя же
вас на целый день бросать на детей и женщин: я съезжу в Лондон и захвачу
оттуда своего помощника". Он тогда смолчал, а когда доктор собирался
уходить, спросил: "А зачем вам помощник? Разве мне стало хуже?" Доктор - он
стоял уже около двери и тихонько толковал о чем-то с женой - ответил:
"Почему хуже? Просто вы больны - и все тут! А болезнь требует ухода! У меня
есть на примете один человек, я думаю, он вам придется по вкусу - студент!"
После второй бутылки доктор Холл сказал:
- Ну, так я думаю, что мы уже сговорились, я хочу прибавить вот что.
Вы, наверное, из наших разговоров поняли, что больной совсем не из легких?
Гроу кивнул головой. Да, это-то он уже понял.
Холл в раздумье погладил двумя пальцами подбородок.
- Совсем, совсем не из легких, - повторил он, наоборот, это сложный и
трудный больной. Со всякими причудами.
- Да знаю я актеров! - сказал Гроу.
- А! Это все не то, - досадливо поморщился Холл. - Таких вы не знаете.
Он пайщик, руководитель королевской труппы, его вызывали во дворец, и он
говорил с королем! У него хранится рескрипт.
- Да, это так! - кивнул головой Волк. - И от этого они уже никуда не
уйдут.
- Было время, когда некоторые молодые люди из знатнейших фамилий... -
продолжал Холл и вдруг остановился.
- Но это было в молодости, - объяснил Волк. - В дни его ранней
молодости все это было. Потом этого уже не стало.
Помолчали.
- Ну так вот, трудный больной, - заговорил доктор, - как все актеры,
мнителен и вспыльчив. И язык как бритва! К этому нужно быть готовым.
- Но зато и отходчив, - сказал Волк, - не надо только говорить ему под
руку. От этого Боже избави, конечно, но после он сам все поймет.
"Так что же это за актер такой? - подумал Гроу. - Во дворец его
вызывают, с королем он беседовал! Пайщик! Рескрипт! Дом двухэтажный. Дочка у
него замужем за доктором! Вспыльчив, с причудами! Не больно много среди
актеров таких! Бербедж разве?" Он было приоткрыл рот, чтобы спросить, но
вдруг остро и болезненно подумал: ну что толку спрашивать? Ведь от сестры
все равно уходить надо! Это еще хорошо, что случай такой подвернулся завтра
она проснется, а его уж нет.
- Я не буду говорить ему под руку, - мирно согласился он, - я вообще не
буду ему перечить. Профессор Фенелл на лекциях фармакопеи нас учил:
"Соглашайся со всеми жалобами больного - и он согласится со всеми твоими
прописями".
- Ну, ваш Фенелл, мягко сказать... - недовольно поморщился Холл. -
Только избави вас Боже вот от этого. Если он заметит, что вы ему
подыгрываете, он вас перестанет замечать.
- А он это умеет, - усмехнулся Волк и взглянул на доктора.
Опять замолчали все. Холл сидел и думал, Гроу смотрел на него и тоже