"Юрий Домбровский. Державин" - читать интересную книгу автора

Бибиков смотрит на нее, прищурив глаза.
- Александр Ильич, - говорит крестница, - вы совсем забыли нас. Дамы
хотят устроить на вас заговор.
Бибиков улыбается одними губами, устало и добродушно. Со стороны это
должно выглядеть так: старый заслуженный генерал, кряхтя, разговаривает со
своей крестницей.
- Устал, ангел мой, - говорит он с легкой хрипотцой. - Годы уже не те,
да и ноги изменяют. Мне уж, ангел мой, не до балов. Как-никак, 45 лет
стукнуло.
Крестница смотрит на него с недоверчивой улыбкой.
Бибиков качает головой.
- Стар, стар становлюсь, моя прелесть. Мне теперь уж о покое думать
нужно, а не о светскости, - он показывает одной рукой на парализованную
ногу. - Видишь, - говорит он печально и значительно. - Одной ногой в гробу.
Музыка.
Вальс.
Девушка подходит к окну.
Бибиков смотрит на нее прищурившись. Молодая, стройная, красивая!
Вздор, что ему 45 лет! Он еще далеко не старик. А если взять горелки и
танцы, то он даст сто очков вперед каждому молокососу, не говоря уже об
охоте и стрельбе в цель. Руки у него не дрожат, глаз зорок и точен. Это не
шутка, что он попадает на лету в ласточку.
Крестница, не отрываясь, смотрит в окно.
Девочка, девочка, ты напрасно улыбаешься. Он ушел из залы не потому,
что ему тяжело принимать участие в играх молодежи, не потому, что он получил
важное назначение и теперь ничто не идет ему в голову. Нет, он - солдат и
привык в точности выполнять боевые приказы. Его посылали на усмирение
польских конфедератов - он шел туда, не моргнув глазом. Его заставляли
пороть, вешать, приводить к присяге непокорных крепостных - он делал это.
Ему предписали отправиться на театр турецких военных действий - он попросил
только разрешения на три пня проехать в Москву. Теперь, после того, как Кар
убежал, брося на произвол судьбы вверенное ему войско и оренбургского
губернатора, зажатого, как мышь в ловушке, в осажденном городе, его посылают
на край киргиз-кайсацких степей ловить этого неуловимого каторжника
Пугачева, назвавшегося именем покойного императора. Что же, он принимает и
это назначение.
А не идет он в залу потому, что возвращается его старая болезнь,
захваченная во время польской кампании. И сейчас у него кислит во рту и в
висках и все тело дрожит мелкой противной дрожью. Во время приступа этой
болезни он видит, как вещи выходят из своих осей и делаются двойными.
Морщась от боли, он смотрит на двойную лампу, на две кушетки, на четыре
канделябра на столе и на камине. Даже собственный голос отдается от него и
становится чужим. Он слышит свои слова, как речи третьего лица; они,
кажется, даже немного запаздывают по сравнению с его мыслями.
Мир двоится.
Очень неприятное и болезненное ощущение.
Крестница, не отрываясь, смотрит в окно.
Он глядит на ее обнаженную шею и вдруг о чем-то догадывается.
- Есть ли, - спрашивает он, - среди приглашенных поручик, роста
высокого, собою статен и прям, лицо длинное и худощавое, лет никак не больше