"Елена Домогалова. Регина " - читать интересную книгу автора

женщина в разорванном платье прикрывала онемевшего от страха ребенка и
пронзительно кричала. Четверо мужчин, вытирая окровавленные ножи белыми
шарфами, надвигались на беззащитную жертву не торопясь, словно растягивая
удовольствие. У порога одного из домов уже лежали растерзанные тела старика
и двух молодых парней, совсем мальчишек. Видимо, все они спали, когда двери
их дома были взломаны, а самих хозяев вытащили из постелей и выбросили на
улицу, где и прирезали, как свиней. Глава семейства, единственный, кто успел
оказать какое-то сопротивление, бился в предсмертной агонии на полу
разоренного дома.
- Оставьте их! Убирайтесь прочь! - крикнул Филипп убийцам, отвлекая их
от добычи, - Неужели вам мало того, что вы уже натворили? Сколько еще крови
должно быть пролито, чтобы вы напились ею досыта?
Обычно его властный голос и богатая одежда производили впечатление на
простолюдинов, но не в этот раз. Завязалась драка. Филипп успел крикнуть
обезумевшей женщине, чтобы спасалась в графском доме, но та только дрожала,
не в силах двинуться с места.
- А ну, пшли вон! - громом среди ясного неба прозвучал чей-то надменный
голос, разом перекрывший звон и лязг железа и проклятья, заполнившие улицу.
Этот голос Филипп узнал бы из тысячи: так самоуверенно и нагло вел себя
в подобных ситуациях только один человек в Париже - Луи де Клермон сеньор
д'Амбуаз граф де Бюсси, его лучший друг. Бюсси вообще любил эффектно
появляться на публике. Не изменил он своим привычкам и на этот раз: его
изысканный черный с серебряным шитьем камзол, короткий белый бархатный плащ
и такой же берет с роскошным черным пером смотрелись, словно картина из
какой-то другой, совершенно иной реальности, не имеющей никакого отношения к
охватившему город кровавому помешательству. Паписты, увидев это
необыкновенное создание, на мгновение окаменели. Чем Бюсси и воспользовался:
не особо церемонясь, он влепил пару затрещин противникам Филиппа, кому-то
достался пинок, кому-то хватило разгневанного взгляда. Луи де Бюсси не нужно
было доставать шпагу - его и так знал весь город. Знал и любил, называя
Королем Парижа. Ошеломленные его появлением, "белые шарфы" побросали оружие
и скрылись в узких ночных переулках.
Филипп опустил шпагу и устало качнул головой:
- Знаешь, ты, наверное, единственный человек во Франции, который еще
может остановить это безумие.
Луи приподнял тонкую бровь:
- А ты, мой друг, уж точно единственный человек в Париже, который
бросается защищать гугенотов, открыто выступая против Гизов.
- Не хочешь же ты сказать, что ты сегодня на их стороне?
- Я всегда только на своей стороне. Но и останавливать "это безумие",
как ты выразился, не собираюсь. Меня это не касается. Как и тебя, впрочем.
Но скажи на милость, что тебе не сиделось дома? Я понимаю, ты у нас любишь
примерять образ Ланселота, но не нужно было делать этого сегодня. Парижу
время от времени необходимо упиваться не вином, но кровью. Сегодня это кровь
гугенотов, завтра, возможно, будет наша. Ты не сможешь спасти всех, Филипп.
Так что забирай эту девку вместе с ребенком и сматываемся, пока не нагрянули
очередные "истинно верующие".
Филипп подхватил на руки напуганного малыша, Луи довольно бесцеремонно
перебросил потерявшую сознание женщину через плечо и понес ее, словно рулон
дешевой ткани, к его дому.