"Стивен Дональдсон. Лорд Фаул Презренный (Хроники Томаса Кавинанта Неверую" - читать интересную книгу автора

Пульс Кавинанта учащался, и простыни, мокрые от пота, липли к телу.
Голос его ночного видения не изменился - он не мог пытаться напугать его,
его страх не доставлял ему радости - но теперь слова стали черны как
ненависть, а за ними простиралась огромная кровоточащая рана пустоты.
- Это подводит нас ко второй проблеме. На первый взгляд она не так уж
сложна, но впоследствии вы убедитесь в том, что она может быть для вас
разрушительной. Восприятие человеком окружающего мира основано большей
частью на чувстве осязания; фактически, вся система взаимоотношения людей
с окружающим миром построена на осязании. Люди могут не поверить своим
глазам или ушам, но когда они к чему-то прикасаются, то знают, что это
реально. И не случайно мы описываем свои глубочайшие проявления эмоций с
помощью терминов чувства прикосновения. Грустные истории трогают нас за
душу. Неприятные ситуации раздражают или ранят нас. Это неизбежный
результат того, что мы являемся биологическими организмами. Вы должны
бороться за то, чтобы для себя изменить эту ориентацию. Вы разумные
существа - у каждого из вас есть мозг. Пользуйтесь. Пользуйтесь им, чтобы
распознать опасность. Пользуйтесь, чтобы научить себя оставаться в живых.
Потом он проснулся, один в своей постели, облитый потом, с широко
раскрытыми глазами, губы напряжены от готовых прорваться сквозь сжатые
зубы рыданий. И так повторялось ночь за ночью, неделя за неделей. День за
днем он вынужден был доводить себя до бешенства, чтобы найти силы покинуть
бесполезное убежище своей палаты.
Однако его главное решение оставалось неизменным. Он познакомился с
пациентами, уже несколько раз проходившими курс лечения в лепрозории, -
пойманными рецидивистами, которые не в состоянии были выполнить главное
условие своего мучения - условие держаться за жизнь без всякой мысли о
компенсации нынешних неудобств комфортом в будущем, которая и придавала
жизни ценность. Их циклическая деградация и доказала Кавинанту, что его
ночные видения содержали в себе основу для выживания. Ночь за ночью они
колотили его о жестокий и непоправимый закон проказы; удар за ударом они
показывали ему, что полное подчинение этому закону было его единственной
защитой от нагноения, разъедающей прелости кожи и слепоты. В течение
пятого и шестого месяцев лечения в лепрозории он практиковался в ВНК и
других упражнениях с маниакальным усердием. Глядя на пустые антисептичные
стены своей палаты, он словно бы старался загипнотизировать себя с их
помощью. Привычка отсчитывать часы между приемами лекарств постепенно
стала подсознательной. Если же он допускал ошибку или хоть немного нарушал
свой защитный ритм - беспощадному самобичеванию потом не было конца.
На седьмой месяц врачи пришли к мнению, что его усердие - это не
временная проходящая фаза. Они имели все основания полагать, что прогресс
его болезни остановился. И отправили его домой.
Возвращаясь поздно вечером к себе домой на Небесную Ферму, Томас
думал, что готов ко всему. Он приучил себя спокойно относиться к
отсутствию каких бы то ни было вестей от Джоан и к испуганному шараханью
бывших своих друзей и знакомых - хотя эти обиды все еще причиняли ему
боль, вызывая время от времени головокружительные приступы ярости и
отвращения к самому себе. Оставшиеся в доме вещи Джоан и Роджера и
опустевшая конюшня, где Джоан держала прежде своих лошадей, терзали его
измученное сердце, словно едкая кислота, - но он уже подчинил себя задаче
сопротивляться таким раздражителям.