"Стивен Дональдсон. Обладатель белого золота ("Томас Кавинант" #6)" - читать интересную книгу автора

Неожиданно Хоннинскрю поднял голову, и Ковенанту стало не по себе.
Глаза Великана свирепо сверкали из-под нависших бровей, а избороздившие лицо
морщины казались глубокими, будто шрамы.
- Вот потому, - медленно произнес Великан, - я и пришел к тебе.
Необходимо восстановить справедливость. Моя вина должна быть искуплена хотя
бы отчасти, но сделать это не в моих силах. В обычае нашего народа отдавать
мертвых морю, но мой брат встретил свою кончину в ужасе, и море не освободит
его. Подобно умершим из Коеркри, он обречен на вечные терзания. Если его
духу не будет дарована каамора... - тут Великан на миг прервался, - ...он
будет преследовать меня, покуда в Арке Времени сохранится хотя бы один
камень.
Великан уставился себе под ноги.
- Каамора необходима, но в целом мире не найдется огня, что мог бы дать
ему упокоение. Он - Великан и даже в смерти неподвластен пламени.
Только сейчас Ковенант уразумел, к чему клонит капитан, и все его
страхи, начиная с опасения, запавшего в душу с того самого момента, как
Хоннинскрю заговорил об "освобождении", и кончая ужасом перед роковым
предопределением - уничтожить мироздание самому или поступиться кольцом и
отдать его на растерзание Фоулу, - сошлись воедино.
"Зло, кажущееся тебе наихудшим, таится в тебе самом, - говорил
Презирающий. - Ты сам, по своей воле вложишь белое золото в мою руку". И он
был прав - иным исходом могло быть лишь разрушение Арки Времени. Ковенант
был разбит, раздавлен из-за того, что утаил правду от Линден. А Хоннинскрю
просил его о...
- Ты хочешь кремировать его? - Судорога страха сделала голос Ковенанта
хриплым. - С помощью моего кольца? Ты сошел с ума!
Хоннинскрю вздохнул.
- Умершие из Коеркри... - начал было он.
- Нет! - воскликнул Ковенант. Тогда он возжег костер, чтобы избавить их
от нескончаемых адских мучений, но теперь риск был бы слишком велик. Он и
так стал причиной слишком многих бедствий. - Пойми, остановить это я уже не
смогу.
На мгновение стих даже плеск волн, словно его горячность потрясла и
само море. Казалось, что корабль Великанов сбился с курса, и даже фонарь
замерцал, словно готов был вот-вот потухнуть. Откуда-то издали доносились
звуки, напоминавшие сдавленные стоны, хотя Ковенант не исключал, что это ему
мерещится. Его органы чувств позволяли воспринимать окружающее лишь
поверхностно, и происходящее вне каюты оставалось для него сокрытым.
Трудно было сказать, услышал ли что-либо капитан. По-прежнему понурый,
со склоненной головой, он медленно, словно с трудом владел своим телом,
поднялся на ноги. Хотя гамак висел высоко над полом, голова и плечи Великана
возвышались над Неверящим. Стараясь не встречаться с Ковенантом взглядом,
Хоннинскрю сделал шаг вперед, и фонарь оказался у него за спиной. Угрюмое
лицо капитана скрыла тень.
- Да, - упавшим голосом прохрипел он. - Ты прав, друг Великанов.
В этом обращении слышался оттенок горького сарказма.
- Твоя мощь угрожает самому мирозданию. Какое значение при таких
обстоятельствах имеют терзания Великанов - одного или двух? Прости меня.
Ковенант разрывался между отчаянием и любовью, словно
Кевин-Расточитель. Ему хотелось заплакать, заплакать навзрыд, но тут до его