"Джон Донн. Обращения к Господу в час нужды и бедствий ("Вестник Европы" 2002, No 4)" - читать интересную книгу автора

году в Антверпене трактат иезуита Роберта Беллармина (Bellarmine) "De arte
bene moriendi" ("Об искусстве доброй смерти") - он-то, видимо, и был
известен Донну, если учесть, что в проповедях настоятеля собора св. Павла
встречаются многочисленные аллюзии на иные работы этого автора2.
Для жанра ars moriendi характерен акцент на переменчивости
человеческого жребия и неожиданности горестей и испытаний, венцом которых
является смерть. Так, один из трактатов утверждает:
"Сегодня мы здоровы и крепки, а завтра - больны; сегодня счастливы, а
завтра - поражены скорбью; сегодня богаты, а завтра - ввергнуты в нищету;
сегодня прославлены, завтра - опозорены и отринуты; сегодня живы, а завтра -
мертвы... О, что за перемена участи в течение двух лишь дней! От счастья - к
горечи, от здоровья - к болести, от наслаждения - к скорби, от спокойствия -
к тревогам, от силы - к слабости - и точно так же от жизни перехожу я
внезапно к смерти! Что за жалкое я создание!"3
Достаточно сравнить этот пассаж с началом "Обращений к Господу...",
чтобы сходство бросилось в глаза.
Отметим еще одну параллель. Все трактаты, посвященные "искусству
умирания", настаивают на том, чтобы лежащий на смертном одре публично
произнес символ веры: "Прежде, нежели покинут меня жена, дети и слуги мои,
желаю я в их присутствии исповедовать мою веру, дабы и вы, друзья, что
собрались здесь у одра моего, могли бы засвидетельствовать перед Богом и
миром, что умираю я христианином", - пишет безымянный автор "Спасения
человека недужного" - еще одного популярного в XVII веке сочинения этого
жанра4.
Однако сочинение Донна далеко выходит за рамки трактатов ars moriendi.
Те были лишь практическим наставлением для умирающего. Донн претендует на
нечто гораздо большее. Едва ли не на тяжбу с Господом Богом. "Увещевания" -
своего рода юридический разбор реального положения подзащитного, коим
является сам Донн. Здесь он, с одной стороны, опирается на традицию права, с
которой он познакомился во время обучения в Линкольнз-Инн, а с другой - на
книгу Иова. Иова, вызывающего Бога на разбирательство: "Выслушай, взывал я,
и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне"5. И каждый
раз, взвесив все доводы, Донн смиренно склоняет голову.
Если "увещевания" - наиболее богословски насыщенные части "Обращений к
Господу...", то "Медитации", которым Донн обязан славой прекрасного
прозаика, полны "мудрости мира сего". Здесь мы встречаемся с космографией и
алхимией, платонизмом и герметикой. При этом Донн оперирует с набором "общих
топосов" своей эпохи - но делает это поистине виртуозно. Магнетизм его
текста объясняется не оригинальностью образов, а их неожиданным
сопряжением6.
Точно так же бл. Августин, Тертуллиан, св. Бернар Клервосский, Данте
преломляются в причудливой акустике донновского текста, порождая порой
странное эхо7.

Примечания

1 Partrige A.C. John Donne: Language and Style. London, 1978. P. 201.
2 Подробнее см.: Donne John. Devotions upon emergency ocassions... V.
1. Salzburg, 1975. S. XXXII-XXXIV.
3 Ibid. S. XXXIV-XXXV.