"Питер О'Доннелл. Недоступная девственница" - читать интересную книгу автора

чувством долга, то сам об этом не подозревал. Он просто вступал в сражение с
выраставшей перед ним проблемой, и главным его оружием был неуклюжий
оптимизм.
Сейчас он делал операцию женщине, которая отнюдь не пострадала в
автобусной катастрофе. Просто у нее возникла внематочная беременность. Он
оперировал не в халате, а в голубой рубашке и в шортах хаки. Правда, и
шорты, и рубашка были выстираны и выглажены. Его светлые волосы стояли
торчком, смешно топорщились над вспотевшим лицом, делая его похожим на
персонажа какого-то фарса.
Модести стояла у операционного стола. Ее голова была аккуратно повязана
косынкой. В такую жарищу она предпочла бы остаться в трусиках и лифчике, но,
не желая шокировать чету Мбарака, надела халат, который Ангел сделала из
домашнего платья.
Женщина находилась под наркозом и пока вроде бы все выдерживала, как
положено. Пеннифезер уже успел опрокинуть поднос с инструментами и теперь
невозмутимо ждал, пока Модести не простерилизует их по второму разу. Губы
под маской двигались - он что-то напевал себе под нос, глядя с сомнением в
раскрытую брюшную полость, из которой торчали зажимы.
- Первый раз имею дело с этим... - бормотал он. - Внематочная
беременность... Так, так... Очень странно... Надо посмотреть схему.
Правильно, лапочка?
Модести безуспешно пыталась вспомнить, кто посмел бы назвать ее
лапочкой. Потом подумала, что в устах Пеннифезера это звучит почти
естественно. Запасным скальпелем она стала листать страницы большого,
видавшего виды медицинского справочника.
- По-моему, вот она...
Джайлз Пеннифезер резко наклонился, чтобы взглянуть на диаграмму, и
Модести вовремя убрала из-под его локтя поднос с инструментами.
- Тут все просто и ясно, - наконец изрек он, - но вот когда любуешься
на пузо бедняжки Иины, то возникает какая-то мешанина. - Он замолчал,
прочитал подпись под рисунком и сказал: - А, воронкообразная... Ну да,
вспомнил. - Потом обернулся к Модести. - А как нога юного Бомуту?
- Вроде бы все в порядке. Слушайте, Джайлз, как у нее с давлением и
дыханием? Я не могу ничего понять.
- Я тоже. Это у белых видно по оттенкам цвета кожи. Но дыхание какое-то
прерывистое. - Он наклонился над находившейся под воздействием эфира
женщиной и строго сказал: - Ну-ка, Иина, перестань валять дурака. Дыши
ровно. Веди себя хорошенько, а не то нашлепаю по попке, когда поправишься,
ясно?
Несколько минут он оставался в том же положении, строго глядя на
пациентку, потом выпрямился. Модести подумала, что дыхание Иины и впрямь
улучшилось, хотя это могло ей только показаться. Но и раньше Пеннифезер
разговаривал вот так со своими пациентами, независимо от того, были ли они в
сознании или находились в отключке. Его совершенно не смущало, что они не
понимали по-английски. Как-то он всю ночь просидел у кровати умиравшего
мальчика, держа его за руку и что-то монотонно втолковывая. Мальчик выжил и
теперь поправлялся. Во всем этом не было никакой мистики, и уж конечно,
Пеннифезер не подозревал о своих каких-то особых свойствах, просто он делал
и говорил то, что считал в данный момент нужным.
- Надо, пожалуй, еще покапать ей эфира на маску, - сказал он.