"Питер О'Доннелл. Я - Люцифер" - читать интересную книгу автора

наслаждаясь ее восхитительным телом.
- Счастливчик, - тихо сказал он сам себе. - Баловень судьбы.
Помимо счастья быть с ней в постели, он испытывал радость от того, что
находился рядом с ней день за днем. Он в общем-то сносно знал Париж, но
Модести чувствовала себя в этом городе как рыба в воде, и оттого, что она
показала ему этот город так, как никто другой, Париж предстал перед
Колльером в каком-то сказочном, волшебном освещении.
Модести Блейз могла свободно разговаривать на самые разные темы - и
сохранять часами приятное молчание. Как-то они провели целое утро в Лувре,
не проронив ни слова, наслаждаясь шедеврами искусства, не мешая этим
шедеврам говорить самим за себя. Модести не только умела говорить и молчать.
Она также обладала поразительным талантом слушать. Иногда Колльер так
увлекался созерцанием слушающей Модести, что забывал, о чем говорил.
Он знал не так уж много женщин, и, вне всяких сомнений, Модести Блейз
превосходила всех его прочих знакомых. О себе она говорила очень мало, и это
лишь усиливало ее обаяние. Впрочем, Колльер не мог и помыслить о том, что
она проявляла умышленную сдержанность, чтобы повысить свою загадочность.
Колльер знал, что у нее британское гражданство, но сама она родом из
других мест, что она богата и независима, без прочных привязанностей; что
она много путешествовала и обладала широким кругом знакомств. Как-то раз она
взяла его с собой на роскошный прием, который устраивал богатый французский
промышленник, оказавшийся очень обаятельным и культурным человеком. В другой
раз она повезла его в ресторанчик, куда он вряд ли отважился бы отправиться
сам по себе. Ресторанчик находился в алжирском квартале, и его завсегдатаи
явно принадлежали к преступному миру - там он увидел мужчин, от которых
исходила опасность, и женщин с жесткими взглядами.
Модести Блейз появилась в этом притоне в том же платье и при тех же
драгоценностях, что и на обеде в "Максиме" за час до этого, и тем не менее
она чувствовала себя совершенно свободно и в этой среде. Ее приветствовали
там как старую и уважаемую знакомую, и поскольку Колльер сопровождал ее, он
тоже удостоился благожелательного приема.
Колльер был весьма заинтригован личностью Модести Блейз, однако полагал
верхом бестактности пускаться в расспросы насчет ее прошлого. Хотя,
разумеется, его снедало любопытство. Впрочем, скорее всего, расспросы ни к
чему не привели бы. Все, что Модести Блейз считала нужным, она бы и так
сказала. Проявлять же назойливость означало поставить под угрозу их
отношения, а этого Колльеру вовсе не хотелось. Он был рад тому, что получал
от нее. Он был в восторге.
Конечно, Колльер догадывался, что этому счастью рано или поздно придет
конец, и понимал, что она поставит точку так, чтобы не причинить ему лишних
терзаний. Пока же он наслаждался существованием в этом похожем на прекрасный
сон мире на двоих. Он жил в диапазоне от умиротворенности до полного
экстаза.
- Модести Блейз, - тихо повторил Колльер. Он улыбнулся сам себе и
решил, что надо встать, зажечь свет и сделать себе что-нибудь выпить.
Внезапно в дверь позвонили, Колльер нахмурился. Это явно не Модести!
Она предупредила его, что вернется в полночь, а может, и позже. К тому же у
нее были свои ключи.
По-французски Колльер мог объясняться вполне сносно, но ему совершенно
не хотелось вести переговоры с каким-то случайным визитером. Поскольку свет