"Питер О'Доннелл. Умереть не сегодня ("Модести Блейз")" - читать интересную книгу автора

глазах мелькнуло нечто похожее на испуг. Тогда эта реакция порядком
озадачила Модести, но теперь она понимала, в чем дело. После первых же
десяти минут, проведенных в его обществе, Модести получила ответ на свой
невысказанный вопрос.
Надо же было так случиться, что из множества служителей церкви судьба
свела ее именно с тем, кто имел представление о ее прошлом. Его первые же
слова, произнесенные в автобусе, развеяли все возможные сомнения.
- У нас, кажется, есть общий знакомый, мисс Блейз, - сказал Джимсон. -
Вы знаете Майка Дельгадо?
- Знала, - коротко отозвалась Модести.
Она не стала рассказывать, что Майк Дельгадо погиб в далеком
Афганистане, что он наставил на нее свой пистолет и издевался над Модести,
полагая, что уже ничто не спасет ее от верной смерти. Но она, улучив момент,
выхватила свой револьвер и сумела уложить его на месте, опередив на какую-то
долю секунды, правда, он успел нажать на спуск и ранил ее в руку.
- Я не видела его уже пару лет, - добавила она.
- И я не видел его три года, - сказал Джимсон, и в его словах
послышалась угрюмая радость. - Я имел несчастье провести почти две недели с
ним в больнице, когда Майк попал в аварию около Рио-де-Жанейро. Мы занимали
соседние койки. Это плохой человек, мисс Блейз. Он рассказывал мне о своих
подвигах, а когда понял, как удручают меня его истории, с особым
удовольствием рассказал о вас, мисс Блейз. Он апостол насилия.
- Возможно, Дельгадо сгущал краски, мистер Джимсон. Он просто
почувствовал, что вы болезненно реагируете на эти байки, и потому из кожи
вон лез, чтобы произвести особенно яркое впечатление.
- Да, ему это доставляло самое настоящее наслаждение, - согласился
преподобный Джимсон, нервно стискивая ладони. - Но при всех скидках на
преувеличения меня просто приводит в ужас, что молодая женщина оказалась
способной на такие деяния.
Тут-то все и началось. Джимсон говорил без умолку. Вскоре выяснилось,
что он отнюдь не обычный пацифист, свято убежденный в том, что насилие -
корень всех зол этого мира. Он не жалел слов на осуждение насилия во всех
его многообразных проявлениях - от мировых войн и гангстерских разборок до,
как он выразился, гладиаторских поединков и кулачных бойцов на современных
аренах, а также до домашнего насилия в виде порки ребенка.
Джимсон отвергал какие-либо оправдания. Любой акт насилия, по его
глубокому убеждению, только приводил к новому разжиганию нездоровых
страстей.
Слушая его вполуха, Модести пожалела, что рядом нет Вилли Гарвина.
Сейчас как нельзя кстати пришлось бы прекрасное знание Псалтыря с его
грозными речениями. Вилли давно выучил наизусть эту книгу, когда провел год
в калькуттской тюрьме, где из всей печатной продукции в его распоряжении
имелся только Псалтырь. Модести не сомневалась, что Вилли был бы достойным
оппонентом преподобному Леонарду Джимсону.
В какой-то момент Модести поняла, что фонтан красноречия преподобного
никогда не иссякнет. Теперь в его гневных речах отчетливо прослеживался
конкретный объект критики, и недостатка в фактах он не испытывал.
- Вы убивали, - тихо говорил он, уставившись в проход между сиденьями.
Вверенные его попечению девочки как ни в чем не бывало тараторили
по-испански, не обращая на его речи ни малейшего внимания. То ли они плохо