"Питер О'Доннелл. Умереть не сегодня ("Модести Блейз")" - читать интересную книгу автора

понимали по-английски, то ли эта тема была им слишком хорошо знакома.
- Вы убивали, - повторил священник и затряс головой, словно ошарашенный
этим открытием. - Это никак не укладывается у меня в голове. Это так
чудовищно, что ум человеческий отказывается принимать подобное...
Модести изнывала от скуки, перерастающей в раздражение.
- Лично мой ум вполне принимал это, - холодно заметила она. - Поскольку
альтернатива была простой: или убиваю я, или убивают меня.
Джимсон пристально посмотрел на нее.
- По-моему, лучше, если бы погибли вы, - сказал он с мрачным
спокойствием.
- Понимаю. Благодарю вас.
- Я не имею в виду лично вас. Лучше умереть мне, чем убить другого.
- Лучше для кого?
- Для мира в целом. Для человечества. Человечество выше отдельной
личности, мисс Блейз. Каждый из нас смертей. Каждому приходит время умереть.
Вы же спасали себя, прибегая к насилию...
- Отвечая на насилие.
- Это одно и то же. Вы руководствуетесь ложными и опасными принципами,
мисс Блейз, - глухо произнес он. - Всех нас ожидает Страшный суд, и я
уверен: когда он настанет, вы дорого заплатите за ваши принципы.
- Тем больше оснований мне постараться отдалить этот день. - Она
улыбнулась, стараясь смягчить резкий ответ, но ее собеседник никак не
отреагировал на улыбку.
- В тот день вам будет не до смеха, - коротко сказал священник.
Модести чуть подалась вперед и потянула за рубашку на пуговицах,
которую носила навыпуск, чтобы немного проветрить томившееся от жары тело.
Она ничего не имела против убеждений Леонарда Джимсона, равно как и против
утверждений, что Земля плоская. Просто она сильно устала от его голоса.
- Вы много говорите о зле, мистер Джимсон, - задумчиво произнесла
она. - Но видали ли вы его? Вплотную? Крупным планом? Я имею в виду
настоящее зло...
- Что вы имеете в виду под настоящим злом?
- Я имею в виду жестокость, - сказала она. - Я имею в виду людей,
которые чувствуют себя хорошо, только когда наступают кому-то на горло. Тех,
кто чувствует себя Всевышним только потому, что у него в руке пистолет. Тех,
кто может убедиться в своей собственной реальности, лишь выпуская кишки
другим. Жестокость многолика, она дает о себе знать постоянно в малых
дозах... Но когда вдруг сталкиваешься с чем-то грандиозным по своей
жестокости... - Она посмотрела на обвисший воротничок священника, пожала
плечами и закончила: - Тогда начинаешь думать, что есть и одиннадцатая
заповедь, которая будет поважнее "не укради" и "не пожелай осла ближнего
своего".
Модести замолчала. И снова испытала приступ досады на себя. Вообще-то
за ней не водилось привычки откровенничать с незнакомыми людьми.
Джимсон смотрел на нее с какой-то растерянностью. Затем он беспомощно
покачал головой, пожал плечами и вздохнул. Лицо его утратило прежнюю
напряженность, и он вдруг улыбнулся с удивившей ее непосредственностью.
- Увы, - сказал он, - похоже, мы не в состоянии найти общий язык.
Модести тоже улыбнулась, словно предлагая перемирие.
- Вы сделали все, что в ваших силах, мистер Джимсон. А потому есть