"Анастасия Доронина. Один счастливый день " - читать интересную книгу автора

младенческих лет превратилась в высокую и удивительно худую девицу. А вот
лицо осталось по-прежнему блеклым. Накрутив ручки сумки на тонкое запястье,
она тут же начинала вертеть сумку в другую сторону - и так до бесконечности.
- А я вот... в магазин ходила. Я же теперь одна живу, - пояснила она ни
с того ни с сего. - Родители в Сирию уехали, по контракту... Ой, какой ты
бледный, Валентик! Это ты от жары, наверное, перегрелся... А откуда у тебя
мотоцикл?
- Мотоцикл? А это так - взятку мне дали, - горько усмехнулся юноша.
- Что-что? Ладно, проехали...
Возникла пауза. Валентик разговор поддерживать был не в настроении, а
Лера, будучи девушкой до болезненности застенчивой, просто не знала, что еще
можно сказать. Но и уходить не уходила - в Валентика она была влюблена с
детства.
- Ты плохо выглядишь, правда, - решилась она наконец, но тут же
спохватилась: - Нет, ну не то что плохо, ты не подумай ничего такого,
пожалуйста, а просто... Это у тебя тепловой удар, наверное, да? Жара-то
какая стоит! Хочешь, - Лера внезапно осмелела, может быть, из-за того, что
вид у Валентика был действительно очень жалкий, - хочешь, я тебя до дому
провожу?
- До дому? Вот уж нет. Домой мне теперь нельзя. Никогда!
- Почему?
- Потому что меня предали.
- Кто? - испугалась Лера, и ее тусклое худое лицо побледнело еще
больше.
- Все! И не говори мне больше об этом.
Ну... Ладно, - согласилась Лера после того, как три или четыре раза
повторила процедуру раскручивания сумки. - А что ты будешь теперь делать?
- Что я буду делать? - усмехнулся Валентик наивности вопроса и тому
трагичному тону, которым его задали. И ответил так же театрально:
- Топиться сейчас пойду. Вот "Харлей" только на стоянку откачу...
Но Лера предложенного шутовского тона не приняла. Или не захотела
понять: уронив свою большую сумку с продуктами (шлепнувшись об асфальт,
сумка всхлипнула и забулькала чем-то бьющимся и льющимся); она вцепилась
птичьими руками в руль "Харлея" и затараторила умоляюще:
- Нет! Нет! Нет! Валентик, не ходи никуда, не ходи! Хочешь... Хочешь,
пойдем ко мне? Ты поживи у меня, поживи пока, мы потом обязательно
что-нибудь придумаем, обязательно, вот увидишь!
И, поймав на себе оценивающий Валентиков взгляд (поразительно некрасива
была эта девушка: сутулая, тощая, с плоской грудью, с нескладными руками и
ногами, в белом нейлоновом платье, которое сейчас, пронзенное солнцем
насквозь, предательски высвечивало все недостатки ее фигуры), добавила,
пряча глаза и заливаясь каким-то желтым румянцем:
- Я сейчас, Валентик, живу одна, совсем, совсем одна... Ты поживи у
меня сколько хочешь...

***

Квартира у нее была в соседнем доме - роскошное трехкомнатное жилище с
лепниной на потолке и французскими окнами в полстены. Натертый паркет
отсвечивал в солнечных лучах бриллиантовыми вспышками.