"Идиот (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

т. д, и вс╕ в этом роде. Большею частию эти всезнайки ходят с ободранными
локтями и получают по семнадцати рублей в месяц жалованья. Люди, о которых
они знают всю подноготную, конечно, не придумали бы, какие интересы
руководствуют ими, а между тем, многие из них этим знанием, равняющимся
целой науке, положительно утешены, достигают самоуважения и даже высшего
духовного довольства. Да и наука соблазнительная. Я видал ученых,
литераторов, поэтов, политических деятелей, обретавших и обретших в этой
же науке свои высшие примирения и цели, даже положительно только этим
сделавших карьеру. В продолжение всего этого разговора черномазый молодой
человек зевал, смотрел без цели в окно и с нетерпением ждал конца
путешествия. Он был как-то рассеян, что-то очень рассеян, чуть ли не
встревожен, даже становился как-то странен: иной раз слушал и не слушал,
глядел и не глядел, смеялся и подчас сам не знал и не помнил чему смеялся.
- А позвольте, с кем имею честь... - обратился вдруг угреватый
господин к белокурому молодому человеку с узелком.
- Князь Лев Николаевич Мышкин, - отвечал тот с полною и немедленною
готовностью.
- Князь Мышкин? Лев Николаевич? Не знаю-с. Так что даже и не
слыхивал-с, - отвечал в раздумьи чиновник, - то-есть я не об имени, имя
историческое, в Карамзина истории найти можно и должно, я об лице-с, да и
князей Мышкиных уж что-то нигде не встречается, даже и слух затих-с.
- О, еще бы! - тотчас же ответил князь: - князей Мышкиных теперь и
совсем нет, кроме меня; мне кажется, я последний. А что касается до отцов
и дедов, то они у нас и однодворцами бывали. Отец мой был, впрочем, армии
подпоручик, из юнкеров. Да вот не знаю, каким образом и генеральша
Епанчина очутилась тоже из княжен Мышкиных, тоже последняя в своем роде...
- Хе-хе-хе! Последняя в своем роде! Хе-хе! Как это вы оборотили, -
захихикал чиновник.
Усмехнулся тоже и черномазый. Белокурый несколько удивился, что ему
удалось сказать довольно, впрочем, плохой каламбур.
- А представьте, я совсем не думая сказал, - пояснил он, наконец, в
удивлении.
- Да уж понятно-с, понятно-с, - весело поддакнул чиновник.
- А что вы, князь, и наукам там обучались, у профессора-то? - спросил
вдруг черномазый.
- Да... учился...
- А я вот ничему никогда не обучался.
- Да ведь и я так кой-чему только, - прибавил князь, чуть не в
извинение. - Меня по болезни не находили возможным систематически учить.
- Рогожиных знаете? - быстро спросил черномазый.
- Нет, не знаю, совсем. Я ведь в России очень мало кого знаю. Это
вы-то Рогожин?
- Да, я Рогожин, Парфен.
- Парфен? Да уж это не тех ли самых Рогожиных... - начал было с
усиленною важностью чиновник.
- Да, тех, тех самых, - быстро и с невежливым нетерпением перебил его
черномазый, который вовсе, впрочем, и не обращался ни разу к угреватому
чиновнику, а с самого начала говорил только одному князю.
- Да... как же это? - удивился до столбняка и чуть не выпучил глаза
чиновник, у которого вс╕ лицо тотчас же стало складываться во что-то