"Ф.М.Достоевский. Петербургские сновидения в стихах и прозе" - читать интересную книгу автора

могу рассказать одну повесть чрезвычайно оригинальной и даже очень
грациозной бедности. Но эту повесть я оставлю к концу моего фельетона.
Прибавлю только, что если 6 все были - ну хоть только богаты, то было бы
крайне однообразно, к тому же бедность развивает человека, учит его иногда
добродетели... не правда ли? Если б на свете везде пахло духами, то мы бы
и не ценили запаха духов. О Кузьма Прутков, прими сей афоризм в число
знаменитых фраз, изреченных твоею мудростию! Но не о Кузьме Пруткове я
намерен теперь говорить. Я хочу сказать два слова о нашем Новом Поэте
именно по поводу бедности. Он описывает в своем последнем фельетоне
безумную петербургскую роскошь и... бедность - не в Петербурге, но на
Петербургской стороне, близ Смольного монастыря и вообще на оконечностях,
что, как известно, уже не Петербург. Но упоминая о бедности, он извещает,
что дороговизна петербургской жизни начинает возбуждать некоторые заботы в
петербургцах, в людях благонамеренных и вообще в тех гражданах Петербурга,
которые в состоянии что-нибудь сделать. Он приводит, например, слух об
учреждении Комитета народного здравия, в котором, за исключением докторов,
будут заседать представители городских сословий, фабриканты и
ремесленники. Конечно, этот комитет что-нибудь скажет и будет действовать
наиполезнейшим образом, да и вообще это прекрасная мысль. Мы любим
комитеты и уважаем их. Посмотрите на Комитет литературного фонда: как
много он сделал для пользы литераторов, с какой необыкновенной быстротой
приумножает свой капитал, как деятельны все его члены, как заметна для
всех их деятельность! Вот уже новый год, а уже было одно публичное чтение
в пользу нуждающихся литераторов и ученых. Уже составилось, успело
состояться. А ведь чтения - важная вещь. Чтения - один из главнейших
доходов Литературного фонда. Сколько принесли они прошлого года денег!
Кроме Комитета для народного здравия была еще речь одного инженера, г-на
Васильева, о которой тоже упоминает Новый Поэт и которая, впрочем,
появилась особой брошюрой. Г-н Васильев излагает свой взгляд на
современное состояние вопроса об улучшении Петербурга и обращает тоже
внимание и на дороговизну петербургской жизни. Да, на это можно обратить
внимание; это даже стоит того. Говорят, что в Петербурге нельзя теперь
тратить меньше полуторы тысячи рублей серебром, а меньше тысячи для
семейного человека почти уже бедность. Где же взять тысячу рублей?
Конечно, если б я был Иваном Александровичем Гончаровым, я бы написал
каких-нибудь полтора печатных листика, так, чего-нибудь вроде отрывка
(каждая крупица высокоталантливого человека драгоценна),- и вот уж у меня
и тысяча серебром. Но ведь не все же Иваны Александровичи Гончаровы!
Наконец, Новый Поэт упоминает и об мыслях г-на Лаврова в Пассаже... Ах,
извините! это уже не для улучшения Петербурга. Это так, для философии. Что
ж? и философия может ведь послужить к улучшению. Она украшает ум, дает ему
разные мысли, ну и прочее, и всё остальное. Я вообще ужасно люблю, когда
Новый Поэт говорит, например, о философии, об искусстве... и вообще про
добродетель. Правда, его слова об искусстве, по поводу мыслей г-на
Лаврова, немного... как бы это сказать - ну, хоть немного удивят г-на
Лаврова, тем более что Новый Поэт обращается к нему с вопросом: как он об
его словах думает? Но ведь нельзя же человеку знать всё, всю подноготную;
судить обо всем одинаково удовлетворительно; ведь иногда и ошибается
человек. Повторяю: не будь разнообразия, было бы очень скучно. Почему ж
лишить этого разнообразия и Нового Поэта? Напротив, ему именно надо