"Федор Михайлович Достоевский. Братья Карамазовы (Часть 2)" - читать интересную книгу автора

Откуда такой появился? Не наша совсем душа. И точно я ему что оставлю? Да я
и завещания-то не оставлю, было бы это вам известно. А Митьку я раздавлю как
таракана. Я черных тараканов ночью туфлей давлю: так и щелкнет, как
наступишь. Щелкнет и Митька твой. Твой Митька, потому что ты его любишь. Вот
ты его любишь, а я не боюсь, что ты его любишь. А кабы Иван его любил, я бы
за себя боялся того, что он его любит. Но Иван никого не любит. Иван не наш
человек, эти люди, как Иван, это, брат, не наши люди, это пыль
поднявшаяся... Подует ветер, и пыль пройдет... Вчера было глупость мне в
голову пришла, когда я тебе на сегодня велел приходить: хотел было я через
тебя узнать насчет Митьки-то, если б ему тысячку, ну другую, я бы теперь
отсчитал, согласился ли бы он, нищий и мерзавец, отселева убраться совсем,
лет на пять, а лучше на тридцать пять, да без Грушки и уже от нее совсем
отказаться, а?
- Я... я спрошу его... - пробормотал Алеша. - Если бы все три тысячи,
так может быть он...
- Врешь! Не надо теперь спрашивать, ничего не надо! Я передумал. Это
вчера глупость в башку мне сглупу влезла. Ничего не дам, ничевошеньки, мне
денежки мои нужны самому, - замахал рукою старик. - Я его и без того как
таракана придавлю. Ничего не говори ему, а то еще будет надеяться. Да и тебе
совсем нечего у меня делать, ступай-ка. Невеста-то эта, Катерина-то
Ивановна, которую он так тщательно от меня все время прятал, за него идет
али нет? Ты вчера ходил к ней, кажется?
- Она его ни за что не хочет оставить.
- Вот таких-то эти нежные барышни и любят, кутил да подлецов! Дрянь, я
тебе скажу, эти барышни бледные; то ли дело... Ну! кабы мне его молодость,
да тогдашнее мое лицо (потому что я лучше его был собой в двадцать восемь-то
лет), так я бы точно так же как и он побеждал. Каналья он! А Грушеньку
все-таки не получит-с, не получит-с... В грязь обращу! Он снова рассвирепел
с последних слов.
- Ступай и ты, нечего тебе у меня делать сегодня, - резко отрезал он.
Алеша подошел проститься и поцеловал его в плечо.
- Ты чего это? - удивился немного старик. - Еще увидимся ведь. - Аль
думаешь не увидимся?
- Совсем нет, я только так, нечаянно.
- Да ничего и я, и я только так... - глядел на него старик. - Слышь ты,
слышь. - крикнул он ему вслед, - приходи когда-нибудь поскорей, и на уху,
уху сварю, особенную, не сегодняшнюю, непременно приходи! Да завтра, слышь,
завтра приходи!
И только что Алеша вышел за дверь, подошел опять к шкапику и хлопнул
еще полрюмочки.
- Больше не буду! - пробормотал он крякнув, опять запер шкапик, опять
положил ключ в карман, затем пошел в спальню, в бессилии прилег на постель и
в один миг заснул.


III. СВЯЗАЛСЯ СО ШКОЛЬНИКАМ.

"Слава богу, что он меня про Грушеньку не спросил", подумал в свою
очередь Алеша, выходя от отца и направляясь в дом г-жи Хохлаковой, "а то бы
пришлось пожалуй про вчерашнюю встречу с Грушенькой рассказать". Алеша