"Федор Михайлович Достоевский. Братья Карамазовы (Часть 3)" - читать интересную книгу автора

б[AACUTE]нкер, - ты ставилэсь на гонор, и мы на гонор". Подвысоцкий взял
миллион.
- Это не правда, - сказал Калганов.
- Пане Калганов, в шляхетной компании так мувиць не пржистои (в
порядочном обществе так не говорят).
- Так и отдаст тебе польский игрок миллион! - воскликнул Митя, но
тотчас спохватился: - Прости, пане, виновен, вновь виновен, отдаст, отдаст
миллион, на гонор, на польску честь! Видишь, как я говорю по-польски, ха-ха!
Вот ставлю десять рублей, идет - валет.
- А я рублик на дамочку, на червонную, на хорошенькую. на паненочку,
хи-хи! - прохихикал Максимов, выдвинув свою даму, и как бы желая скрыть от
всех, придвинулся вплоть к столу и наскоро перекрестился под столом. Митя
выиграл. Выиграл и рублик.
- Угол! - крикнул Митя.
- А я опять рублик, я семпелечком, я маленьким, маленьким семпелечком,
- блаженно бормотал Максимов в страшной радости, что выиграл рублик.
- Бита! - крикнул Митя. - Семерку на пе.
Убили и на пе.
- Перестаньте, - сказал вдруг Калганов.
- На пе, на пе, - удваивал ставки Митя, и что ни ставил на пе - все
убивалось. А рублики выигрывали.
- На пе, - рявкнул в ярости Митя.
- Двесьце проиграл, пане. Еще ставишь двесьце? - осведомился пан на
диване.
- Как, двести уж проиграл? Так еще двести! Все двести на пе! - И
выхватив из кармана деньги, Митя бросил было двести рублей на даму, как
вдруг Калганов накрыл ее рукой:
- Довольно! - крикнул он своим звонким голосом.
- Что вы это? - уставился на него Митя.
- Довольно, не хочу! Не будете больше играть.
- Почему?
- А потому. Плюньте и уйдите, вот почему. Не дам больше играть!
Митя глядел на него в изумлении.
- Брось, Митя, он может правду говорит; и без того много проиграл, - со
странною ноткой в голосе произнесла и Грушенька. Оба пана вдруг поднялись с
места со страшно обиженным видом.
- Жартуешь (шутишь), пане? - проговорил маленький пан, строго
осматривая Калганова.
- Як сен поважашь то робиць, пане! (Как вы смеете это делать!) -
рявкнул на Калганова и пан Врублевский.
- Не сметь, не сметь кричать ! - крикнула Грушенька. - Ах петухи
индейские!
Митя смотрел на них на всех поочередно; но что-то вдруг поразило его в
лице Грушеньки и в тот же миг что-то совсем новое промелькнуло и в уме его,
- странная новая мысль!
- Пани Агриппина! - начал было маленький пан, весь красный от задора,
как вдруг Митя, подойдя к нему, хлопнул его по плечу.
- Ясновельможный, на два слова.
- Чего хцешь, пане? (Что угодно?)
- В ту комнату, в тот покой, два словечка скажу тебе хороших, самых