"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1857) " - читать интересную книгу автора

Вот уже две недели с лишком, как я дома, дорогой мой друг и брат,
Александр Егорович, и только теперь насилу собрался написать к Вам. Если б
Вы знали, сколько выдалось мне хлопот, суеты и занятий, самых
непредвиденных, при новом порядке вещей, то верно простите меня за то, что
тотчас по прибытии не написал Вам. Во-1-х, свадьба моя, которая совершилась
в Кузнецке (6 февраля), и обратный путь до Семипалатинска взяли гораздо
более времени, чем я рассчитывал. В Барнауле со мной случился припадок, и я
лишних 4 дня прожил в этом месте. (Припадок мой сокрушил меня и телесно и
нравственно: доктор сказал мне, что у меня настоящая эпилепсия, и
предсказал, что если я не приму немедленных мер, то есть правильного
леченья, которое не иначе может быть, как при полной свободе, то припадки
могут принять самый дурной характер, и я в один из них задохнусь от горловой
спазмы, которая почти всегда случается со мной во время припадка.) Приехав в
Семипалатинск, встретили меня хлопоты по устройству квартиры; потом заболела
жена, потом приехал бригадный командир и делал смотр, так что я и Вам, и
брату принужден был отложить писать до сегодня. А как мне хотелось поскорее
отвечать, друг мой незабвенный, на Ваше доброе, милое, прекрасное письмо! Не
тужите, не тужите, друг мой, хоть я и ясно вижу, что у Вас со всех сторон
горе. Более всего беспокоят меня за Вас, друг мой, отношения Ваши с отцом. Я
знаю, чрезвычайно хорошо знаю (по опыту), что подобные неприятности
нестерпимы, и тем более нестерпимы, что Вы оба, я знаю это, любите друг
друга. Это своего рода бесконечное недоразумение с обеих сторон, которое чем
далее идет, тем более запутывается. Тут не отделаешься ни крестом, ни
пестом. Никакие объяснения не восстановят согласия, а если восстановят, то
на миг. Одна помощь, одно лекарство: разлука. В 1-е же дни разлуки Вы
попадете опять в его сердце, и он первый обвинит себя во всем. Характеры,
как у Вашего отца - странная смесь подозрительности самой мрачной,
болезненной чувствительности и великодушия. Не зная его лично, я так
заключаю о нем, ибо знал в жизни, два раза, точно такие же отношения, как у
Вас с ним. Его тоже нужно щадить, и Вы знаете это лучше меня. Знаете что,
друг мой милый: мне кажется, что Вы такого же характера, тоже больны сердцем
и душою, и если в Вас еще не развилась мнительность и подозрительность, то
не было случая, или еще рано, то есть разовьется потом. Зато у Вас
болезненно развилась чувствительность. Берегите и спасайте себя от этого;
сильные перевороты в жизни помогают всегда; я был ипохондриком в высшей
степени, но излечился вполне крутым переворотом, случившимся в судьбе моей.
Путешествие превосходно; но так как Вы, добрейший друг мой, были со мной
очень откровенны в письме своем, то и я считаю за долг быть с Вами вполне
откровенным, хотя долго восставала против меня совесть и сердце запрещало
мне высказывать свое мнение. Мимоходом скажу еще: Вы пишете о возможности
случая жениться. На это скажу Вам, что это, по-моему, самое лучшее в судьбе
Вашей, ибо разом разрешит очень многое и перевернет Вашу жизнь. Но вот в чем
дело: я не знаю всех обстоятельств, я прочел только намек об этом в Вашем
письме. Судить поэтому вполне не могу, и потому скажу мое мнение (а Бы его
спрашиваете) вообще. Но прежде этого скажу еще об одном деле, именно о
котором не хотел с Вами говорить откровенно до сих пор, то есть Вы
понимаете, об X. Я не хотел говорить моего мнения, во-первых, потому, что,
зная очень немного фактов, не хотел его считать верным и окончательным; 2-е,
не хотел расстраивать и язвить Ваше сердце, 3-е) не хотел быть передатчиком
и сплетником; но теперь вот что заставляет меня быть откровенным. 1-е) что я