"Кирк Дуглас. Последнее танго в Бруклине" - читать интересную книгу автора

которое она любила, но не подвергаться повседневной муке, а ведь без этого
тут нельзя. Ни за что в жизни не пошла бы она смотреть на эту операцию да и
любую другую, если бы хирург не был ее любовником.
Прошло несколько минут, она собралась с силами, чтобы снова войти в
операционную, и твердо решила, что теперь уж останется там до конца, чего бы
ей это ни стоило.
На всякий случай набрав в легкие побольше воздуха, она открыла дверь и
приблизилась к столу. Грудная полость пациента была пуста. Вот, смотри,
человек лежит без сердца, все его артерии зажаты и подсоединены к
пластиковым трубочкам, которые тянутся вниз, вниз, к кардиопульмональному
отводному аппарату, управляемому компьютером, - отсюда же поступают молекулы
кислорода, и все это идет обратно к телу. Какие-то вращающиеся цилиндры -
вот что сейчас заменяет легкие и сердце.
- Ну как, интересно? - Рихард явно спрашивал об этом ее, и Эллен
немного растерялась.
- Исключительно интересно, - выдавила она из себя. Ее обычно
хрипловатый, как у Лорен Баксаль, голос - считалось, что он сильно придает
ей эротической привлекательности, - из-за напряжения, требовавшегося, чтобы
не сплоховать в нужную минуту, прозвучал каким-то приглушенным дискантом,
точно ее душили.
- Все в порядке?
- Конечно, не беспокойтесь.
Джина, хирургическая сестра, стоявшая рядом с Рихардом, бросила на него
встревоженный взгляд. Это не укрылось от Эллен: с чего бы она, к чему?
Господи, она же тут ни черта не смыслит, просто как с другой планеты
свалилась, и этот молчаливый язык взглядов, которым в операционных
пользуются хирурги и сестры, - для нее тайна за семью печатями.
Джина поставила холодильную камеру на стол рядом с Рихардом и сняла
крышку. Ассистент запустил обе руки в ледяное крошево и достал большую
пластиковую сумку, где был еще лед, а в нем стеклянный сосуд. Счистив лед,
он откинул верх. Внутри что-то плавало. Рихард достал содержимое сам.
"Боже Всемогущий!" - ахнула про себя Эллен. Ей было известно, что там в
сосуде, но, увидев, как Рихард это вынимает и держит на ладони, она все
равно испытала изумление. Сердце, настоящее человеческое сердце. Только что
она видела, как такое же удалили из груди пациента. Хотя нет, это другое,
это же здоровое сердце, оно может снова забиться. И для тела, распростертого
на столе, это сердце - то же, что жизнь вопреки смерти, самая настоящая
жизнь, которую взяли и без всяких церемоний привезли, запихнув в подержанную
холодильную камеру.
Вооружившись скальпелем, Рихард ловко подравнивал какие-то завиточки
сбоку. Эллен была потрясена. Ну совсем как она на кухне, когда надо срезать
с мяса пленочки и жирок, перед тем как положить его в духовку. Один к
одному, даже движения те же самые.
Теперь сердце уже было помещено в полость, и в руках у Рихарда
появились длинные щипчики, а в них серповидная игла с нитью. Он принялся
шить, а ассистент затягивал узлы после каждого стежка. Джина непрерывно
зачерпывала ложечкой лед, помещая его вокруг сердца, и что-то нашептывала
Рихарду.
Наконец-то Эллен испытала чувство облечения, только вот ноги
побаливали, оттого что пришлось так долго стоять. Сколько же это