"Сергей Довлатов. Зона" - читать интересную книгу автора

нравственная апатия.
В охране я знал человека, который не испугался живого медведя. Зато
любой начальственный окрик выводил его из равновесия.
Я сам был очень здоровым человеком. Мне ли не знать, что такое душевная
слабость...
Вторая усвоенная мною истина еще банальнее. Я убедился, что глупо
делить людей на плохих и хороших. А также - на коммунистов и беспартийных.
На злодеев и праведников. И даже - на мужчин и женщин.
Человек неузнаваемо меняется под воздействием обстоятельств. И в лагере
- особенно.
Крупные хозяйственные деятели без следа растворяются в лагерной шушере.
Лекторы общества "Знание" пополняют ряды стукачей. Инструкторы физкультуры
становятся завзятыми наркоманами. Расхитители государственного имущества
пишут стихи. Боксеры-тяжеловесы превращаются в лагерных "дунек" и
разгуливают с накрашенными губами.
В критических обстоятельствах люди меняются. Меняются к лучшему или к
худшему. От лучшего к худшему и наоборот.
Со времен Аристотеля человеческий мозг не изменился. Тем более не
изменилось человеческое сознание.
А значит, нет прогресса. Есть - движение, в основе которого лежит
неустойчивость.
Все это напоминает идею переселения душ. Только время я бы заменил
пространством. Пространством меняющихся обстоятельств...
Как это поется:
"Был Якир героем, стал врагом народа..."
И еще - лагерь представляет собой довольно точную модель государства.
Причем именно Советского государства. В лагере имеется диктатура
пролетариата (то есть - режим), народ (заключенные), милиция (охрана). Там
есть партийный аппарат, культура, индустрия. Есть все, чему положено быть в
государстве.
Советская власть давно уже не является формой правления, которую можно
изменить. Советская власть есть образ жизни нашего государства.
То же происходит и в лагере. В этом плане лагерная охрана - типично
советское учреждение...
Как видите, получается целый трактат. Может быть, зря я все это пишу?
Может, если этого нет в рассказах, то все остальное - бесполезно?..
Посылаю вам очередные страницы. Будет минута, сообщите, что вы о них
думаете.
У нас все по-прежнему. Мали" в супермаркете переходит ст беспомощности
на грузинский язык. Дочка презирает меня за то, что я не умею водить
автомашину.
Только что звонил Моргулис, просил напомнить ему инициалы Лермонтова.
Лена вам кланяется...


Наша рота дислоцировалась между двумя большими кладбищами. Одно было
русским, другое - еврейским. Происхождение еврейского кладбища было
загадкой. Поскольку живых евреев в Коми нет.
В полдень с еврейского кладбища доносились звуки траурных маршей.
Иногда к воротам шли бедно одетые люди с детьми. Но чаще всего там было