"Сергей Довлатов. Зона" - читать интересную книгу автора

Измятые карты беззвучно падали на отполированный локтями стол.
Я докурил сигарету, положил окурок в консервную банку. Затем, распахнув
дверь, убедился, что окончательно стемнело. Нужно было идти.
Шестой барак находился справа от главной аллеи, под вышкой. Там по
оперативным сведениям готовилась поганка.
Я мог бы и не заходить в шестой барак. И все-таки - пошел. Мне
хотелось покончить со всем этим до наступления абсолютной тишины.
В углах шестого барака прятались тени. Тусклая лампочка освещала грубый
стол и двухъярусные нары.
Я оглядел барак. Все это было мне знакомо. Жизнь с откинутыми
покровами. Простой и однозначный смысл вещей... Параша у входа, картинки из
"Огонька" на закопченных балках... Все это не пугало меня. Лишь внушало
жалость и отвращение...
Бугор Агешин сидел, расставив локти. Лицо его выражало злое нетерпение.
Остальные разошлись по углам.
Все смотрели на меня. Я почувствовал себя неловко и говорю Агешину. -
Ну-ка выйдем.
Тот встал, огляделся, как бы давая последние распоряжения. Затем
направился к двери. Мы остановились на крыльце.
- Зека Агешин слушает, - произнес бугор. В его манерах была смесь
почтения и хамства, которая типична для заключенных особого режима. Где под
лицемерным "начальник" явственно слышится - "кирпич",..
- Слушаю вас, гражданин начальник!
- Что вы там затеваете, бугор? - спросил я. Мне не стоило задавать
этот вопрос. Я нарушал, таким образом, правила игры. По условиям этой игры
надзиратель обо всем догадывается сам. И принимает меры, если он на это
способен...
- Обижаешь, начальник, - сказал бугор.
- Что я, не вижу...
Тут я вспомнил краснорожего официанта из модернизированной пивной на
Лиговке. Однажды я решил уличить его в жульничестве и достал авторучку. Пока
я считал, официант невозмутимо глядел мне в лицо. Да еще повторял
фамильярным тоном:
"Считай, считай... Все равно я тебя обсчитаю..."
- Если что-нибудь случится, ты из бригадиров полетишь!
- За что, начальник? - выговорил Агешин с притворным испугом.
Мне захотелось дать ему в рожу...
- Ладно, - сказал я и ушел.
Засыпанные снегом красноватые окошки шестого барака остались позади.
Я решил зайти к оперу Борташевичу. Это был единственный офицер,
говоривший мне "ты". Я разыскал его в штрафном изоляторе.
- Гуд ивнинг, - сказал Борташевич, - хорошо, что ты появился. Я тут
философский вопрос решаю - отчего люди пьют? Допустим, раньше говорили -
пережиток капитализма в сознании людей... Тень прошлого... А главное -
влияние Запада. Хотя поддаем мы исключительно на Востоке. Но это еще ладно.
Ты мне вот что объясни. Когда-то я жил в Деревне. У моего соседа был козел.
Такого алкаша я в жизни не припомню. Хоть красное, хоть белое - только
наливай. И Запад тут не влияет. И прошлого вроде бы нет у козла. Он же не
старый большевик... Я и подумал, не заключена ли в алкоголе таинственная
сила. Наподобие той, что образуется при распаде атомного ядра. Так нельзя ли