"Сергей Довлатов. Письма к Андрею Арьеву " - читать интересную книгу автора

Я бы ничего этого не стал писать, если бы не был уверен, что никакие
мои жалобы ты никогда и ни при каких обстоятельствах не примешь на свой
счет. К друзьям это все не имеет никакого отношения, и дни, проведенные
здесь тобой, мы вспоминаем очень часто, и надеемся снова вас с Аней увидеть,
и это будет только радость. Но друзей у меня не так много, раздражительность
увеличивается с каждым запоем, а главное, я все же на четырех работах:
литература, радио, семья и алкоголизм. Не говоря о том, о чем ты сейчас
подумал. [...] Пете и Саше я твои наставления передал.
Если получил или получишь какие-то деньги из "Васильевского острова",
то [...] пойдите с Аней, Борей и Валерием в кооперативный ресторан "На
Фонтанке". Я понимаю, что это с моей стороны звучит несколько по-барски, но,
с другой стороны, этого-то я и добиваюсь.
О смерти Бакинского[73] я узнал сразу (позвонил Вадим[74]) и уже
говорил о нем по радио. Он, действительно, хорошо ко мне относился, и я
успел сердечным образом поблагодарить его за это. Вадика на похороны не
пустили не дела, я думаю, а бедность. Я просто не представляю себе, на что
он живет.
На Меттера[75] не сердись, мы с ним переписываемся, и он тоже выражает
мне свое расположение, что с годами начинаешь ценить.
[...] В ответ на твои всегда удачные каламбуры сообщаю, что у меня есть
рассказ, в котором герои-охранники поют песню "В бананово-лимонном
Сыктывкаре".[76]
У меня вышла книжка ("Наши") в Германии, а в мае выходит "Чемодан"
по-английски.[77] Юнна (Мориц. - А.А.) пишет, что две книжки будут в Москве
одна в "Моск. рабочем", а другая в каком-то "ПИКе".[78]
После "Чемодана" я пишу нечто про еду, сочинил уже три главы.
"Чемодан" - это одежда, дальше будет еда, а потом возьмусь за женщин, чтобы,
таким образом, охватить весь круг бездуховности.
Лена купила новую полиграфию, в долг, конечно. Когда мы с ней
заговариваем о наших экономических делах, то оба начинаем мелко хихикать.
Обнимаю тебя, дорогой, никогда не сердись на меня (теперь уж поздно),
мы тебя вспоминаем и любим. Аню - соответственно. Дочке поклон.
Твой дрюк
С. Довлатов


12

20 апреля (1990)
Андрюша, дорогой! Получил с интервалом в сутки два твоих письма, да еще
и постскриптум к Звягину.[79] На первое письмо сразу же ответил, второе
отдал Грише (Поляку. - АА.) для наведения справок. Гриша несколько
медлителен, но других ученых, коим что-то говорит имя Ховина,[80] в
эмиграции нет. Гриша поклялся вернуть мне бумаги в субботу, сразу же их тебе
отошлю. Звягину привет.
Вероятно, ты уже получил мое письмо с объяснениями насчет Сосноры, не
буду повторяться. Надеюсь, все шероховатости позади.
Саше и Пете все передал.
Ты пишешь: шлите доверенности. Однако, я помню, ты говорил, что на твое
имя доверенности посылать не стоит. Посылаю на имя Грубина. Увы, не помню,