"Сергей Довлатов. Старый петух, запеченный в глине" - читать интересную книгу авторанаконец Каляевский спецприемник, бывшая тюрьма на Шпалерной.
Подробности описывать не желаю. Коротко скажу - в тюрьме мне не понравилось. Курить запрещено. Читать запрещено. Питание отвратительное. Спишь на голых досках. Но самое жуткое, что я там испытал, - это было даже не хамство, а публичные физиологические отправления. Железная лохань посреди камеры внушала мне неподдельный ужас. Так выяснилось, что я - интеллигент. Тюремная обслуга вела себя очень агрессивно. Гораздо агрессивнее, чем в лагере. И даже медики отличались странной жестокостью. Помню, заболел один мой сокамерник. Мы вызвали фельдшера. Фельдшер спросил: - Что у тебя болит? - Живот и голова. Фельдшер достал из кармана таблетку. Разломил ее пополам: - Это тебе от живота. А это от головы. И прибавил: - Да смотри, не перепутай... Шесть дней меня продержали в камере. Затем вывели на работу. Мне достался гараж Управления милиции на Конюшенной площади. Нужно было вырыть довольно большую яму. Так называемую мойку для автомашин. В гараж мы с конвоиром явились пешком. Он представил меня трем работягам, которые загорали на листах фанеры. Он сказал: - Присматривайте за этим декадентом. Конвоир ушел. Сказал, что явится за мной к пяти. Посреди двора лежали тени от церковных куполов. То и дело мои работяги вставали, переносили фанерные листы на солнце. Я спросил у них: - Так что мне делать? - Закуривай. И кинул мне пачку "Беломора". Второй, ухмыльнувшись, сказал: - Правда, что от работы люди...? - Что? - я не расслышал. - Глохнут! - заорал он. Оба долго, радостно посмеивались. Так прошло около часа. В основном мы курили и беседовали, сидя на досках. Того, что был постарше, звали Генычем. Высокого - Мишаней. Затем наступил обеденный перерыв. Работяги достали свои бутерброды. Я встал и отошел. Высокий окликнул меня: - Але! Раздолбай Иваньга! Иди питайся. И протянул мне куриную ногу. Это был высокий тощий человек с усами. Кисть его руки была украшена зеленоватой надписью: "Второй раз бью по трупу!" Его лицо показалось мне знакомым. Да и он как-то странно на меня поглядывал. Затем вдруг поинтересовался: - Ты в армии служил? - Естественно. - В охране? - Ну. - Не в Устьвымлаге? - В Устьвымлаге. - Чинья-Ворык помнишь? |
|
|