"Сергей Довлатов. Старый петух, запеченный в глине" - читать интересную книгу автора

наконец Каляевский спецприемник, бывшая тюрьма на Шпалерной.
Подробности описывать не желаю. Коротко скажу - в тюрьме мне не
понравилось. Курить запрещено. Читать запрещено. Питание отвратительное.
Спишь на голых досках. Но самое жуткое, что я там испытал, - это было даже
не хамство, а публичные физиологические отправления. Железная лохань посреди
камеры внушала мне неподдельный ужас. Так выяснилось, что я - интеллигент.
Тюремная обслуга вела себя очень агрессивно. Гораздо агрессивнее, чем в
лагере. И даже медики отличались странной жестокостью.
Помню, заболел один мой сокамерник. Мы вызвали фельдшера. Фельдшер
спросил:
- Что у тебя болит?
- Живот и голова.
Фельдшер достал из кармана таблетку. Разломил ее пополам:
- Это тебе от живота. А это от головы. И прибавил:
- Да смотри, не перепутай...
Шесть дней меня продержали в камере. Затем вывели на работу. Мне
достался гараж Управления милиции на Конюшенной площади. Нужно было вырыть
довольно большую яму. Так называемую мойку для автомашин.
В гараж мы с конвоиром явились пешком. Он представил меня трем
работягам, которые загорали на листах фанеры. Он сказал:
- Присматривайте за этим декадентом. Конвоир ушел. Сказал, что явится
за мной к пяти. Посреди двора лежали тени от церковных куполов.
То и дело мои работяги вставали, переносили фанерные листы на солнце. Я
спросил у них:
- Так что мне делать?
Тот, что повыше, откликнулся:
- Закуривай.
И кинул мне пачку "Беломора".
Второй, ухмыльнувшись, сказал:
- Правда, что от работы люди...?
- Что? - я не расслышал.
- Глохнут! - заорал он.
Оба долго, радостно посмеивались.
Так прошло около часа. В основном мы курили и беседовали, сидя на
досках. Того, что был постарше, звали Генычем. Высокого - Мишаней.
Затем наступил обеденный перерыв. Работяги достали свои бутерброды. Я
встал и отошел. Высокий окликнул меня:
- Але! Раздолбай Иваньга! Иди питайся.
И протянул мне куриную ногу.
Это был высокий тощий человек с усами. Кисть его руки была украшена
зеленоватой надписью: "Второй раз бью по трупу!"
Его лицо показалось мне знакомым. Да и он как-то странно на меня
поглядывал. Затем вдруг поинтересовался:
- Ты в армии служил?
- Естественно.
- В охране?
- Ну.
- Не в Устьвымлаге?
- В Устьвымлаге.
- Чинья-Ворык помнишь?