"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4" - читать интересную книгу автора

Мы свернули к набережной. Прошли дощатым трапом над колеблющейся водой.
Гулко ступая, приблизились к дверям.
Швейцар с унылым видом распахнул их. Появление таких, как мы, не сулило
ему заметных барышей.
Зал был просторный. Линолеум слегка уходил из-под ног. В углу темнела
эстрада. Там в беспорядке стояли пюпитры, украшенные лирами из жести.
Рояль был повернут к стене. Контрабас лежал на боку. Он был похож на
гигантскую, выдернутую с корнем редьку.

Мы заказали пиво с бутербродами. Вели привычный разговор: Хемингуэй,
Гиллеспи, Фрейд, Антониони, Сталин...
К этому времени я уже был похож на молодого филолога. То есть научился
критиковать Достоевского, восхищаясь при этом Шарковым и Cольцем. Что
выражало особую степень моей интеллектуальной придирчивости. (Кстати, Шарков
год назад выпустил детскую повесть о тараканах. Гольц, если не ошибаюсь,
сочиняет цирковые репризы.)
В известной мере я претендовал на роль талантливого самородка. Моим
воображаемым прототипом был грубоватый силач, который руководствуется
интуицией. Кроме того, все знали о моих успехах на ринге. Это существенно
дополняло мой образ.

Я ждал, когда Тася обратит на меня внимание. И дождался.
Я носил тогда кеды и гимнастические брюки со штрипками. На бесформенном
пиджаке выделялись карманы. Год спустя я уже выглядел по-другому. А сейчас в
мой адрес посыпались колкости и насмешки. Тася спросила:
- Кто шьет вам брюки - Малкин или Леонтович?
(Она назвала имена прогрессивных ленинградских закройщиков. С
Леонтовичем я впоследствии познакомился. Это был неопрятный еврей в галифе.)

Я молчал. Мои друзья посмеивались. Зато когда Гага Смирнов опрокинул
фужер на штаны, я прямо-таки расхохотался. Должно быть, Тасино присутствие
слегка нас всех ожесточило.
Вдруг она сказала мне:
- Хотите знать, на кого вы похожи? На разбитую параличом гориллу,
которую держат в зоопарке из жалости.
Это было слишком. Кажется, я покраснел. Затем машинально пригладил
волосы.
- Голову не чешут, а моют, - заявила Тася под общий смех.

Тогда я еще не догадывался, что колкости могут быть обнадеживающими
знаками внимания. А может, догадывался, но скрывал. Видимо, мне импонировала
роль застенчивого супермена, которого легко обидеть.

Я направился к выходу. Следует уходить раньше, чем тебя к этому
недвусмысленно вынуждают.
Я вышел на улицу. Вскоре застучали каблуки по доскам трапа.
- Стойте, невозможный вы человек!
Я остановился. Не убегать же мне было от нее, в самом-то деле.

Мы шли вдоль каменного парапета. Где-то здесь я буду впоследствии