"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 4" - читать интересную книгу автора

Неподалеку от меня сидела девушка в бордовом платье. Я увидел ее желтые
от никотина пальцы на ручке кресла. Вот она уронила столбик пепла на колени.
Я с трудом отвел глаза.
- Здравствуй, Тарзан! - сказала девушка.
Я молчал.
- Здравствуй, дитя природы!
Я заметил, что она совершенно пьяная.
- Как поживаешь, Тарзан? Где твои пампасы? Зачем ты их покинул?
Тася неожиданно и громко уточнила:
- Джунгли.
Видимо, она прислушивалась к этому разговору. Девушка враждебно
посмотрела на Тасю и отвернулась.

Потом я услышал:
- Вот, например, Хемингуэй...
- Средний писатель, - вставил Гольц.
- Какое свинство, - вдруг рассердился поэт.
- Хемингуэй умер. Всем нравились его романы, а затем мы их якобы
переросли. Однако романы Хемингуэя не меняются. Меняешься ты сам. Это
гнусно - взваливать на Хемингуэя ответственность за собственные перемены.
- Может, и Ремарк хороший писатель?
- Конечно.
- И какой-нибудь Жюль Верн?
- Еще бы.
- И этот? Как его? Майн-Рид?
- Разумеется.
- А кто же тогда плохой?
- Да ты.
- Не ссорьтесь, - попросила Тася и взяла меня за руку.
- Что такое? - спрашиваю.
- Ничего. Идемте танцевать.
Музыка как назло прекратилась. Но мы все равно ушли.

Мы бродили по дворцовым коридорам. Сидели на мягких атласных диванах.
Прикасались к бархатным шторам и золоченым лепным украшениям. Обычная наша
жизнь была лишена всей этой роскоши, казавшейся театральной, предназначенной
исключительно для счастливой минуты.
Некоторые двери были заперты, и это тоже вызывало ощущение счастья.
Потом заиграла невидимая музыка. Девушка шагнула ко мне, и я положил ей
руку на талию.
- Да обнимите же меня как следует, - заявила она, - вот так. Уже лучше.
Мы не должны игнорировать сексуальную природу танца.
Я покраснел и говорю:
- Естественно...

О, если бы кто-нибудь меня толкнул! Я бы затеял драку. Меня бы увели
дружинники. Я бы сидел в медпункте, где находился их пикет. Я бы спокойно
давал показания и не краснел так мучительно.
Однако все как будто сговорились и не задевали меня. Да и в комнате мы