"Артур Конан-Дойль. Б. 24" - читать интересную книгу автора

ее женщины нет.
Сами понимаете, сэр, мне было не очень интересно слушать о раздорах
между лордом и леди. Какое мне дело, что она не выносит звука его
голоса, а он ее всячески оскорбляет, надеется переломить ее характер и
разговаривает с ней так, как никогда не посмел бы разговаривать со своей
прислугой! Трактирщик рассказал мне обо всем этом и о многом другом в
том же роде, но я все пропускал мимо ушей, потому что меня это не
касалось. А вот что за богатства у лорда Маннеринга - это меня очень
интересовало; документы на недвижимость и биржевые сертификаты - всего
лишь бумага, и для того, кто их берет, они не столько выгодны, сколько
опасны. Зато золото и драгоценные камни стоят того, чтобы рискнуть. И
тогда, словно угадав мои тайные мысли, хозяин рассказал мне об огромной
коллекции золотых медалей лорда Маннеринга, ценнейшей в мире, и о том,
что если их сложить в мешок, то самый сильный человек в приходе его не
поднимет. Тут хозяина позвала жена, и мы разошлись по своим кроватям.
Я не оправдываюсь, но умоляю вас, сэр, припомните все факты и
спросите себя, может ли человек устоять перед таким искушением. Осмелюсь
сказать, тут не многие бы устояли. Я лежал в ту ночь на койке в полном
отчаянии, без надежды, без работы, с последним шиллингом в кармане. Я
старался быть честным, а честные люди отворачивались от меня. Когда я
воровал, они глумились надо мной и все же толкали меня на новое
воровство. Меня несло по течению, и я не мог выбраться на берег. А тут
была такая возможность: огромный дом с большими окнами и золотые медали,
которые легко расплавить. Это все равно, что положить хлеб перед
умирающим от голода человеком и думать, что он не станет его есть. Я
некоторое время пытался бороться с соблазном, но напрасно. Наконец я сел
на кровати и поклялся, что этой ночью я либо стану богатым человеком,
либо снова попаду в кандалы. Потом я оделся, положил на стол шиллинг, -
потому что хозяин обошелся со мной хорошо и я не хотел его обманывать, -
и вылез через окно в сад возле трактира.
Этот сад был окружен высокой стеной, и мне пришлось попыхтеть, прежде
чем я перелез через нес, но дальше все шло как по маслу. На дороге я не
встретил ни души, и железные ворота в парк были открыты. В домике
привратника не было заметно никакого движения. Светила луна, и я видел
огромный дом, тускло белевший под сводами деревьев. Я прошел с четверть
мили по подъездной аллее и оказался на широкой, посыпанной гравием
площадке перед парадной дверью. Я стал в тени и принялся рассматривать
длинное здание, в окнах которого отражалась полная луна, серебрившая
высокий каменный фасад. Я стоял некоторое время не двигаясь и раздумывал
о том, где здесь легче всего проникнуть внутрь. Угловое окно сбоку
просматривалось меньше всего и было закрыто тяжелой занавесью из плюща.
Очевидно, надо было попытать счастья там. Я пробрался под деревьями к
задней стене и медленно пошел в черной тени дома. Собака гавкнула и
зазвенела цепью; я подождал, пока она успокоилась, а потом снова стал
красться и наконец добрался до облюбованного мною окна.
Удивительно, как люди беззаботны в деревне, вдалеке от больших
городов, - мысль о ворах никогда не приходит им в голову. А если бедный
человек без всякого злого умысла берется за ручку двери и дверь
распахивается перед ним, - какое это для него искушение! Тут оказалось,
не совсем так, но все же окно было просто закрыто на обыкновенный