"Алла Драбкина. Жена по заказу " - читать интересную книгу автора

авторе. В общем, отдаю должное свободе слова и печатно заявляю, что Виктор
Аполлонович был мудак. И на съезде мудаков он занял бы даже не второе, а
третье место. Образование - скорее всего средний инженер-бездельник из
какой-нибудь затхлой лаборатории или конструкторского бюро. Разумеется,
считает себя интеллигентом, хотя все точки отсчета у него смещены, а
верхнее образование лишь разобщает его с реальностью. Впрочем, иногда
претензия на интеллигентность постепенно делает людей весьма легкими и
приличными в бытовом смысле. Они обладают столь редкостной в нашей стране
вежливостью и готовностью в любой ситуации выглядеть пристойно, что с ними
можно иметь дело, даже дружить.
Но вот что касается их произведений... Ведь я недвусмысленно написала
тогда в рецензии, что печатать его труд пока нет никаких оснований.
И вот он стоит передо мной и подает мне руку.
У меня даже мелькнула мысль: а вдруг он нарочно заманил меня в свой
дом обещаниями райских кущ Только для того, чтобы отомстить мне, поставить
на место:
- смотри, кто теперь ты, а кто я.
Но на лице его была написана непритворная радость.
- Евгения Ивановна! Как я рад! Как я рад вас видеть! Боже мой! Мне
просто стыдно, что писатели вроде вас оказались в таком странном положении.
Но вы не волнуйтесь, мы это как-нибудь утрясем! Нам с вами поздно быть
капиталистами и акулами. В свое время вы так поддержали меня! Вы одна
поддержали мое желание писать!
Интересно, как это я его поддержала? Тем, что напрочь отвергла его
рукопись? Да, я ее отвергла.
Но графоманы не только пишут строго наоборот тому, что хотят написать,
они и читают (по крайней мере, когда речь идет об их произведениях) строго
наоборот тому, что написано.
- Вы правильно сказали тогда, что моя вещь была несвоевременна.
(Ничего подобного я не говорила).
- Но пришло мое время. Правда, тут еще и удача. Покойный сын купил мне
издательство, и, смею надеяться, я не завалил его. Я не доверялся
компьютерам и их дурацким прогнозам. Я выпускал классику и, несмотря ни на
что, не прогорел. Не только русскую, не только западную, восточную тоже. Я
поклонник китайской и японской средневековой литературы, и я знаю, сколько
людей это читают и хотят купить. Я рискнул и выиграл, хотя мой молодой
совладелец каждый раз убеждал меня, что я подписываю себе смертный
приговор. Я не печатаю этой современной графомании с неприличными
подробностями алькова или с горами трупов. Конечно, приходится идти на эти
дурацкие "фэнтези" с Гунусом и прочими, но они хотя бы не нарушают чувство
пристойности.
Он говорил, захлебываясь, будто боялся, что я прерву его, не пойму,
какой он умный и хороший.
- Вы просто молодец! - с чувством похвалила я.
Яна между тем быстро и толково накрывала на стол. Сколько лет разницы
между ними? Двадцать пять, все тридцать? Однако я вынуждена признать, что
физиологического отвращения он не вызывал.
Седой, подтянутый, красивый, правильно одетый, с хорошими вставными
зубами. А может, это у него свои? У глупцов часто бывают очень хорошие
зубы, почему - не знаю, но это так.