"Алла Драбкина. Волшебные яблоки " - читать интересную книгу автора

Бурляев мой злейший враг, это еще со времен стенгазеты, но в данном
случае он был самый что ни на есть нужный для меня человек. Я молча
протянула ему записку. Он читал полчаса (он вообще плохо читает).
- Понял?
- Дура ты, - сказал Бурляев и взвалил на плечи свой мешок.
- Неужели ты не понял, что это записка агента К к своей связной?
- С ума сошла! - сказал Бурляев.
Тут уж я не выдержала и сказала Бурляеву все, что я думаю о нем самом и
о его умственных способностях, не забыв упомянуть, что хоть верблюд большой
и горбатый, но голова у него маленькая и он ни на что, кроме плевания, не
способен. Это на Бурляева тоже не подействовало. Пришлось льстить.
- Витечка, пойми, на кого же мне рассчитывать, как не на тебя! Ну кто у
нас еще такой сильный, смелый и решительный! Ну кто из нас так дерется!
Бурляев растаял. Я победила. Быстренько я набросала ему план действий.
Он должен был пойти в сквер и следить за агентом К. Верка Бучкина вызвалась
сопровождать меня к неизвестной агентке. От такой трусихи я этого не ожидала
и поклялась впредь защищать Бучкину от обвинений в трусости. Мешки с
макулатурой мы прислонили к дому и разошлись по заданиям.
Милиционер повстречался нам почти у самого дома связной. Верка
бросилась к нему, даже не согласовав этого вопроса со мной, своим идейным
руководителем.
- Дяденька, там шпион! - проорала Верка на всю улицу. - Он встречается
со своей связной, от которой получает получки. Вернее, получки он
дожидается, а она не хочет ему платить за его шпионство.
Милиционер вытаращил глаза.
- Я подтверждаю все документально, - сказала я, выступив вперед, и
рассказала ему все сначала. Милиционер спросил адрес связной, а когда его
узнал, то хохотал, как сумасшедший.
- Так это ж Людмила Табачникова! - закричал он. - А дожидается ее Коля
Сергеев. Идите, девочки, занимайтесь своими делами и не мешайте людям жить,
а то я вас арестую.
Бучкина подпрыгнула, как заяц, на одном месте, а потом дала такого
деру, что я не уследила даже направления, в котором она скрылась. А я? Я
должна была снять с поста бедного Бурляева, который, наверное, натерпелся
страху.
Кончилась эта история тем, что мешки с макулатурой пропали. Может быть,
это сделал пятый "а", а может быть, и пятый "б" или пятый "в".
Объединившиеся Бучкина с Бурляевым пошли доносить на меня всему классу, а я
отправилась домой с твердым намерением умереть или хотя бы заболеть.
Но я почему-то не умерла. И не заболела. Не заболела даже после того,
как наелась меду с малиновым вареньем (отвратительная смесь) и после этого
босиком погуляла по Неве. Не заболела! Тогда я натерла висок и коленки
наждачной бумагой и присыпала раны толченым синим карандашом. Получилось
очень впечатляюще. Мама, придя с работы, чуть не умерла со страху. На все ее
вопросы я отвечала очень уклончиво, потому что не могла же я рассказать маме
про шпиона и про свой жгучий позор. Потом я так стонала и охала, что мама
чуть не вызвала врача. Врача-то мне как раз и не было нужно, поэтому
пришлось стонать потише, ровно настолько, чтоб врача не вызвали, но и в
школу ходить не разрешили.
При всем при этом я не учла одной мелочи (ох, эти мелочи, они губили