"Аркадий Драгомощенко. Усиление беспорядка" - читать интересную книгу автора

звука. В местах пересечения возникало нечто совсем несоизмеримое ни с
безмолвием, ни с музыкой. Или возьмем серебряную ложку, летящую к
полу, розу, менструальные выделения, нить как таковую, обрыв, срез,
половину яблока. Теперь стало больше цветов на улицах. Если бы
"истоки" были доступны мне раньше, я, вне сомнения, никогда бы не
согласилась помочь моему знакомому, который позвонил утром по телефону
и предложил записать все его соображения, т. е. придать им
общепринятую форму слов, благодаря которой его персонажи смогли бы
двигаться, рассыпаясь на мириад отпечатков, благодаря чему слово
"истоки" нашло бы свое место в списках сделанного за день. Хочу ли я
справедливости в мире?


____________________
1 Мне было легче поверить мальчику на диком пляже в Алупке (меня тоже
возили в детстве к морю), который, раскладывая особым образом гальку,
каждый раз давал определенное название своим камушкам - "ржавчина",
"корона", "книга", "бег по дорогам" и так далее.
То есть, я хотела спросить - кто-нибудь когда-нибудь видел, как
обрушивается дождь семян, когда срывается ветер, когда уже осень, и
сквозь дождь слышен шорох падающих листьев? Преобладает серый цвет.
Смущает и однообразие нашей внутренней речи, состоящее всего-навсего
из одних намерений этой речи. Все остальное известно. С самого начала
все известно. Свет ровный, мягкий, обволакивающий. Что меня
интересовало в ту пору? Высказанному вовне откликаются параллельные,
сходящиеся в клетках отслоившегося от скорости. Скорее всего, что-то
произошло, потому что я, не думая, дала согласие. Мне казалось, что
следует разобраться: во-первых, с насилием; во-вторых, с глазами.
Дельфиниум. Вразумительность дара. Меня всегда интересовала природа
зрения, его, как многие сейчас считают, мужская парадигма в восприятии
и описании мира. Отчасти я согласна... О возвращениях после. Затем,
случай, о котором говорили по радио, стал разворачивать для меня всю
свою грозную красоту апория. Возникла необходимость задать несколько
косвенных вопросов. Я купила бутылку финской водки с оленем и северным
сиянием и пригласила гостей. Остальное известно, и мне отнюдь не
хочется на этом останавливаться. Надежда есть термин, управляющий
направлением и дистанцией. Я посмотрела в окно и увидела человека с
собакой, идущего по песчаной косе. Является ли окончание абзаца знаком
вопроса?


Кажется, я произнесла вслух: свет падает прямо, и рисунок теней тонко
ложится на бумагу. Линия его носа строго подчеркивает скудость
вечернего освещения. Позволяет ли расстояние видеть мне это лицо как
мужское? Бумага прозрачна, словно ширма, на которой едва-едва
колеблется тень бамбука. В этот миг он впервые увидел тень красной. В
самом деле, взять хотя бы вон ту птицу, не думая о ней вовсе,
рассеянно ведя глазами вместе с ее телом по плоскости глубин гаснущей
синевы, довольствуясь различием между неопределенным множеством и
повторяющей себя единичностью. Между мной и моей смертью, скользящей