"Виктор Драгунский. Слониха Лялька (Рассказ, детск.)" - читать интересную книгу автора

костюмах, и цирковых животных. А как же?
И вот однажды, когда я уже выступил и попрощался с ребятами и оркестр
заиграл такую музыку, чтобы ребята в такт хлопали все вместе, я вышел в
наш цирковой буфет. Мне очень хотелось пить. И вот стою я и пью "сердитую
водичку", она холодная и покалывает язык, её все ребята любят, и есть
такие удальцы, что по пять бутылок выпивают. И в это время подходит ко мне
старый цирковой работник Панаргин, он работает помощником у дрессировщика
Русакова. Он ещё издали помахал мне рукой в знак приветствия. Я ответил и
показал глазами: мол, иди ко мне. Высокий и медлительный, он быстро
подошёл ко мне и сунул для пожатия свою шершавую руку. Лицо у него было в
крупных, сползающих книзу морщинах, выражение глаз, красных и воспалённых,
тревожное. Я спросил его:
- Что с тобой?
- Плохие дела, брат, - сказал Панаргин мрачно.
- Говори скорей!
- Лялька болеет, а Русакова нет.
- А где же он?
- Завтра объявится. Нужно же ему было лететь самолётом! Теперь сидит
в Целинограде. У них там, видите ли, нелётная погода.
- А что с Лялькой?
- Болеет. Ну, не знаю, вид плохой. Стонет... Пойдём посмотрим.
Я сказал:
- Пошли.
- Будь другом, - обрадовался Панаргин, - сделай милость. Ум хорошо, а
два - сам знаешь... Стоит, не ест... Беда на мою голову...
- Бежим! - сказал я, выгрызая зёрнышки из яблока. - Таисия Сергеевна,
- я обернулся к буфетчице, - заверните мне булочек десяток!
Буфетчица кивнула головой.
- Я не за себя, - сказал Панаргин, - ты не думай. Ляльку жалко. Ведь
она какая артистка! Безотказная! Разве она слон! Золото она, а не слон!
- Не канючь! - сказал я. - Сейчас поглядим. Пойдём!
Я взял у буфетчицы пакет. Он был полон.
И мы пошли на конюшню.


2

Да, конечно, слониха была больна. Панаргин не ошибся. Она стояла в
дальнем углу конюшни, недалеко от дежурной лампочки. Она была прикована
тяжёлой цепью к чугунной тумбе. Глаза её были прикрыты, длинный
безжизненный хобот уныло опущен до самого пола. Она была похожа на
огромный серый холм, покрытый редкими травинками волос, на африканскую
хижину, стоящую на четырёх подпорках-столбах. Тяжёлая её голова и огромные
уши, похожие на шевелящиеся пальмовые листья, маленький хвост - всё это
выглядело усталым, обвисшим и хворым.
Я подошёл к ней спереди, прямо со лба, держа в руке открытый пакет со
свежими булочками, и протянул его ей. Я был рад её видеть. Я сказал ей
негромко:
- Лялька!
Она чуть шевельнула ушами и медленно переступила передними ногами,